Железный начдив Азин. Между красными и белыми

14 мая там остановился эшелон с военнопленными венграми и немцами. Чехословаки по простоте душевной (славяне же!) разговорились с пленными, а заодно поделились с ними харчами и табаком. Недоразумение произошло чуть позже, когда состав с германцами тронулся и потянулся дальше. Вот тогда-то кто-то из пленных бросил в «братушек» чугунную ножку от печки, которая угодила одному чешскому солдату в голову. С тяжёлым ранением и в бессознательном состоянии бедолагу отнесли в лазарет. Возмущённые легионеры поезд с немцами остановили, выявили виновника и тут же пристрелили. (Его товарищи потом вспоминали, что тот постоянно талдычил, что до отъезда должен убить хотя бы одного чеха.)

Вследствие инцидента на следующий день советские власти Челябинска арестовали десять легионеров. Но, как говорится, не на тех напали! 17 мая чехи силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии, разгромив при этом оружейный арсенал. Захватив почти три тысячи винтовок и артиллерийскую батарею, чехословаки готовы были воевать хоть с немцами, хоть с Советами. Потому что – накипело!

Вскоре после этого в Челябинске собрался съезд чехословацких военных делегатов, образовавший Временный исполнительный комитет. В соответствии с решением съезда, отныне чехословацкие войска разрывали с большевиками отношения и прекращали сдачу им оружия, где оно ещё не было сдано (например, в трёх арьергардных полках, расквартированных под Пензой).

Называется – доигрались. Я – о большевиках.

25 мая наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета Республики тов. Троцкий рассылает «всем совдепам по линии от Пензы до Омска», сверхважную телеграмму следующего содержания: «…Все советы по железной дороге обязаны под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссариаты обязуются немедленно выполнить этот приказ, всякое промедление будет равносильно измене и обрушит на виновных суровую кару… Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток…»

То есть чехи (которые, конечно, вооружённые) – вне закона. Следовательно, они – враги Советской власти, с которыми и поступать следует как с неприятелем. Чётко, ясно и понятно. Как и то, что Советская власть в лице этих самых вчерашних «братушек» обрела сильного и серьёзного врага. Который, к слову, не заставил себя долго ждать. На местах начались первые стычки «швейков» с красногвардейцами, попытавшихся было забрать у «заблудших» ружьишки. И началось!

Я не зря перечислял вооружённые чехословацкие группы, стихийно возникшие вдоль Транссиба: они-то и завели цепную реакцию военного противостояния. 27 мая подразделение С. Войцеховского овладело Челябинском; тут же, по горячим следам, следуя вдоль Транссиба и громя встречные отряды красногвардейцев, чехословаки вошли в Петропавловск и Курган. Действовали и другие части. Так, капитан Гайда взял Новониколаевск и Омск. Под властью «братушек» оказались Мариинск, Нижнеудинск, Канск, Томск…

29 мая после кровопролитного боя, длившегося почти сутки, подразделение С. Чечека овладело Пензой; потом была Самара.

В те же дни Антанта объявила Чехословацкий корпус частью своих вооружённых сил. 8 июня в Самаре было организовано первое антибольшевистское правительство – Комитет членов Учредительного собрания (Комуч); 30 июня в Омске появляется Временное Сибирское правительство. 29 июня пал Владивосток; там власть перешла в руки правых эсеров и меньшевиков.

4 июня 1918 года в газете «Известия ВЦИК» (№ 113) от 5 июня 1918 года было опубликовано «Официальное сообщение о контрреволюционном мятеже Чехословацкого корпуса».