Железный регент

А в следующее мгновение, вздрогнув, проснулась. Не сразу поняла, где нахожусь и что вообще происходит, где заканчивается сон и начинается реальность. Разобравшись же, несколько секунд неподвижно лежала, глядя в пространство прямо перед собой, и никак не могла поверить, что я… что он… Потом, стряхнув оцепенение, села в постели, затрясла головой, потерла ладонями лицо. И, сердясь на себя за эту растерянность и смятение, отправилась в ванну, чтобы умыться, остудить горящие щеки и хоть немного успокоиться.

Что – я и он? Это был просто сон. Да, странный. Да, неожиданный. Да, пугающе подробный и ясный, как свежее воспоминание. Что говорить, если я до сих пор отчетливо ощущала прикосновение сильных шершавых ладоней на коже, а губы ныли в предвкушении поцелуя! Я помнила теплый взгляд мужчины, нежные объятья и то ощущение уверенного спокойствия, удивительной близости, которое наполняло меня рядом с ним.

Но все равно это был просто сон, о котором, если я не захочу, никто не узнает, и для такого смущения нет повода. И не стоит гадать, к чему такое могло присниться: я просто ложилась спать, думая об Иве, и лира тоже была вчера, и пруд, вот и вылилось все в такую причудливую картину.

Уговаривая себя таким образом, я даже сумела разогнать окутавший разум сонный дурман. Вот только легче от этого не стало: стоило голове проясниться, как пришло осознание того, о чем я до сих пор не задумывалась. Колени ослабели, тело сделалось ватным, и я осела на бортик ванны, рассеянно скользя взглядом по стенам и не в силах за что-то зацепиться.

Я отчаянно и очень искренне жалела, что поцелуя не случилось. И хуже того, я жалела, что все это было лишь сном, и очень сильно и отчетливо хотела повторения подобного в реальности, несмотря на жгущее щеки смущение. Впервые в жизни я хотела поцелуев и объятий, и сразу так сильно, что делалось жутко.

Я знала, в чем состоят отношения мужчины и женщины. Наблюдала за влюбленными сверстницами и девушками постарше, наблюдала за особыми подавальщицами в гостевом доме, наблюдала за счастливыми молодоженами и в целом знала, как ведут себя и что ощущают люди, испытывающие подобные чувства. Пусть без подробностей, но представляла, что происходит между любовниками в спальне, что следует за поцелуями и объятьями и как именно женщина приносит жертву Вечному Дитя. Но знала я все это умом, потому что мне было любопытно выяснить и понять, а сердце и тело прежде оставались безучастными.

Беда в том, что нынешние мои чувства лишь отчасти походили на представление о них. Да, мне хотелось быть рядом с Ивом и именно из этого стремления хотелось узнать его получше. Его одиночество, тепло его рук и взгляда манили к себе, как маяк манит заблудившиеся корабли. За Ивом было приятно наблюдать, приятно было его слушать. От одного его присутствия мне становилось легче, уютнее, теплее и хотелось улыбаться. Но я не ощущала того щемящего восторга и трепета, о которых говорили знакомые девушки, не испытывала желания порхать бабочкой и танцевать.

А еще Железного регента я немного опасалась. Не из-за слухов и сплетен, которые ходили о нем, – тут я полностью доверяла даже не собственному чутью, а Искре, которую невозможно обмануть. И даже не из-за его положения и возможных трудностей. Я опасалась его как чужого, малознакомого человека, который к тому же гораздо старше меня и с которым у нас нет ничего общего, кроме музыки. Я не понимала, как можно дичиться человека, но при этом испытывать к нему влечение, и именно это непонимание тяготило сейчас больше всего.

Но как бы то ни было, к концу завтрака я смирилась с этими неожиданными стремлениями и симпатиями. И прежде было ясно, что Ив мне нравится, а сон просто расставил все по местам и дал понять, как именно нравится. Совсем не как друг и наставник…

Гораздо хуже было с ответом на вопрос, что теперь делать с этими знаниями и надо ли вообще что-то с ними делать.

Мысли эти не дали мне спокойно поесть, они же, как я ни старалась, лезли в голову на всех занятиях, так что была я рассеянна, погружена в себя и порой отвечала невпопад. Отдать должное учителям, они проявляли терпение, и в целом день двинулся по предсказуемой колее. До того момента, как я пришла к Ине.

– Что это с тобой, красавица? – по-мальчишески присвистнув, поинтересовалась Пастушья Свирель, окинув меня выразительным взглядом.

– А что не так? – растерялась я и мимолетно осмотрела себя. Как будто все хорошо: одежда в порядке, пояс держится, сандалии тоже завязаны.

– Ну-ка, садись и рассказывай. Ты забыла, что я настройщица душ и чувствую, когда что-то не в порядке? Правда, вот так с ходу разобрать, что именно случилось, не могу, слишком все перемешано. Ну так что, мне самой разбираться, или ты все-таки сознаешься, кто тебя обидел?

– Никто не обижал, – я со вздохом качнула головой. – Просто…