Железный волк

Она вздрогнула от этого неожиданного приступа ярости. Арбалет перед ней задрожал, и она с трудом направляла болт ему в грудь. Он опустился на корточки, готовый прыгнуть на неё – он же был волком.

– Отвечай! Как бы ты поступила, Юва? Я пережил несколько поколений людей в плену, и вот мне выпал шанс – а такое происходило нечасто. Дитя. Девочка, которая не догадывается, с чем имеет дело, подошла ко мне. Бесстрашная. Открытая. И я подумал, что ты, возможно, обладаешь даром, и это он заставил тебя приблизиться, но я не знал наверняка. Так что, когда ты подошла достаточно близко…

Юва сглотнула.

– Ты запустил в меня когти.

– Я раскрыл тебя Потоку. Только так я мог обрести уверенность.

– Уверенность в чём?

– В том, что ты вырастешь и будешь знать, что я рядом, и сможешь отыскать меня. Что ты и сделала. Так что перестань рассказывать мне о том, как горько тебе жилось в страхе, потому что ты как минимум была свободной. К тому же с даром, за который многие убили бы. Так что прости, что я не рыдаю над твоей судьбой.

Способен ли он рыдать?

Шахта казалась бесконечно пустой и холодной. Долетавшие с моря резкие порывы ветра выли в узкой щели в стене.

– Ты соврал мне, – прошептала она. – И про это, и про волчью хворь.

– Я никогда тебе не врал! – он сжал кулаки так, что когти заскребли по полу.

– Нет. Волчья хворь была необходима, кровь больных запускала врата, а ты ничего об этом не сказал.

Гриф отвёл глаза в сторону и рассмеялся.

– А… Ну, это кое-что объясняет. Если бы я это знал, я бы сказал.

Она пристально смотрела на него. Железный волк. Она рисовала его и сжигала столько раз, что покончить с ним в последний раз не должно составить труда. Если бы только на нём не было одежды, которая придавала ему вполне человеческий вид. И ещё пряди чёлки. Волевые губы. Её дыхание задрожало.

– Ты соврал о Нафраиме. Ты нужен ему не из-за крови, он убил чтиц, чтобы покончить с тобой. Чтобы положить конец вардари.

– И ты ему поверила? – прорычал Гриф. – Ты выпустила меня, а теперь решила довериться мужчине, который жил тем, что держал меня в плену? Убийца!

– Ты тоже убийца, – голос Ювы дрожал, рука горела. – Ты убил отца. В тот раз, когда он пытался защитить меня от тебя – а у него была для этого причина!

Гриф закрыл глаза. Его сердце в груди Ювы замерло, и на какой-то миг она необъяснимо перепугалась, что он умирает.

Она продолжала говорить, испытующе, нетвёрдо.

– Вы оба убийцы. Боги знают, что ты творил, когда был волком. Вот чего он боится. Боится, что ты вернёшься назад с армией… волков. Со своим народом. И вы отомстите всей Шлокне.

Гриф вновь открыл глаза, и она почувствовала пробуждение его сердца.

– Значит, он убедил тебя, что собирается положить конец собственной жизни ради спасения жизней других? Как благородно. Нет, Юва. Если он наконец решил убить себя, так это потому, что устал от жизни. Немногие обладают способностью вытерпеть вечность.

Силы у Ювы кончились. Ноги подкосились, и она опустилась на пол. Она сидела, держа нацеленный на Грифа арбалет на коленях.

– Не знаю, что им движет, – устало призналась она. – Но я знаю, что у нас одна цель. Мы оба хотим покончить с вардари.

Гриф опасно подобрался на шаг ближе к ней, чужой, дикий.

– Ты всегда знала, что можешь покончить с вардари, убив меня, но ты этого не сделала. Почему?

Юва схватилась рукой за грудь, но его слова когтем вцепились в её сердце. Она считала, ему известно почему, и именно от этого было больнее всего. Её рука упала, арбалет отлетел в сторону. Всё кончено.

Внезапно он оказался прямо перед ней – так быстро, что если бы она по-прежнему целилась в него, то не успела бы отреагировать. Он схватил арбалет и сунул ей под нос.

– Я чертовски устал разговаривать с тобой под прицелом вот этого. Ты требуешь правды, когда я сижу взаперти. Просишь говорить доверительно, держа меня под прицелом. Я вообще сомневаюсь, что ты понимаешь смысл этих слов! – Он забросил арбалет в угол. – Думаешь, ты имеешь власть надо мной, когда вооружена? Твои болты едва ли причинят мне вред.

Он схватил её за подбородок. Вены явственно проступили на его руке и скрылись в рукаве.

– Дар, которым я наградил тебя, больше, чем ты думаешь, – сказал он, лаская её щёку своим дыханием. – Ты можешь чуять мою кровь. Во мне, в вардари, в больных волчьей хворью. Даже волков, моих братьев и сестёр, ты можешь учуять. Но тем, что ты чуешь, ты можешь научиться управлять.

– Управлять? – Юва пыталась не смотреть на его губы, такие безумно близкие.

Он склонился к ней и упёрся рукой в стену у неё за спиной. Он коснулся щекой её щеки, нашёптывая ей на ухо:

– Сердце, которое ты чувствуешь, ты можешь контролировать.

Юве хотелось сказать, что он обезумел, что это невозможно, но тело подвело её. Сердце понеслось вскачь вместе с его сердцем. Быстрее. Тяжелее. Его гнало беспокойство и то, что она не могла ни осознать, ни проконтролировать.

– Ты понимаешь? – прошептал он.

Чтицы крови могли управлять сердцами!