Железный замок

- Ну, с другой стороны они всё равно погибли бы – сказал Руба, сидевший на пассажирском сиденье. - Не на фронте, так от голода или в лагере. Сам же говорил, что захваченные территории будут чистить. К тому же они и правда могут быть добровольцами: детям-то мозги мыть всяко легче, чем взрослым, - сказал Рыба, но Айтер его словно и не слышал – всё качал головой, приговаривая: «Что же это такое?».

В машине было душно, солнце нагревало металл, песок отдавал свой жар нижней части кузова, что, похоже, была под ним надёжно похоронена. Однако сейчас было намного лучше, чем во время бури. Вспомнив ту жуткую баню и сводивший с ума звук, похожий на миллионы лапок насекомых, ползавших по кузову, Табас содрогнулся – и проснулся окончательно.

- Маршал Ипель, вернувшийся с совещания командующих армий Северного Пакта, заверил, что наша оборона крепка, как никогда, и перелом в войне уже близок. Силы южных варваров истощены до предела. Они понесли большие потери в живой силе и технике, а упорная героическая оборона сорвала все сроки проведения наступательной операции. Скоро стратегическая инициатива перейдёт в наши руки, и тогда мы прогоним преступников обратно – туда, откуда они…

- Ну вот, - хмыкнул Руба. – Зато о ракетах больше не говорят. Может, обойдётся, и не нужна будет твоя миссия.

- Не обойдётся! – агрессивно огрызнулся Айтер и умолк, слушая бравые обещания прогнать, освободить и отомстить.

Табас увидел, как из окна со стороны водителя к радиостанции протянулась обожжённая рука с фиолетовыми пятнами и щёлкнула тумблером питания. Стало тихо.

- Собирайтесь. Надо выходить, - сказал невидимый пока Ибар. – Он очнулся?

Айтер и Руба синхронно повернулись – уставшие заросшие бородами смуглые лица.

- Вот так всегда, - сказал Табас негромко. - Только соберёшься отдохнуть, как надо выходить.

Ибар просунул голову в окно и, кажется, вздохнул с облегчением, увидев открытые глаза напарника.

- Хорошо. Давай там, приходи в себя и вылезай. Пожрём и пойдём.

«Пойдём?» - спросил Табас сам себя, но решил вопросов не задавать, а самому посмотреть что к чему. Он уже понял, что машине конец, и оптимизма это не внушало. Топать ещё чёрт знает сколько по раскалённой пустыне, с каждым шагом становившейся всё горячее, было последним, чем сейчас хотелось заниматься. Мышцы были вялыми и, когда Табас выбирался из салона машины, то даже нормально ухватиться ни за что не мог – пальцы плохо слушались.

- Да-а, - присвистнул наёмник, когда оказался снаружи и отошёл на несколько шагов, оценивая общую картину.

Накренившаяся машина была засыпана песком почти полностью – на поверхности остались только капот и кабина с двумя передними дверьми. Кузов и задняя часть салона скрывались в огромном бархане. Рядом с машиной валялись две лопаты, небольшая яма говорила о том, что пикап безуспешно пытались откопать.

- Может помочь? – спросил юноша у Ибара, но тот лишь отмахнулся и полез в салон, откуда вскоре начали вылетать вещи.

- Ничем ты уже не поможешь, - буркнул стоявший рядом Айтер, смочивший водой тряпку и повязавший её себе на голову. – Откапывали уже, всё осыпается. Надо весь бархан убрать, чтобы вырваться. Хотя… Хочешь помочь - попробуй какой-нибудь тент поставить. Без тени тут сдохнуть можно.

Наниматель с Рыбой пошли собирать выбрасываемые Ибаром шмотки, а Табас, осмотревшись, захотел позвать Прута себе в помощь, уже открыл для этого рот, но тут же прикусил язык. Здоровяка нигде не было. Наёмник подошёл к Айтеру и осторожно спросил, пытаясь подобрать слова:

- А… А где?..

- Нет его! – огрызнулся наниматель, посмотрев так, что Табас отшатнулся – создалось полное впечатление, что он сейчас накинется с кулаками. Руба повернулся и взял Айтера за локоть, глазами показывая юноше, чтобы тот шёл заниматься своими делами.

«Вот значит, как», - подумал Табас, отходя в сторону и глядя по сторонам, в поисках чего-нибудь подходящего.

Снова потери. Каждая стычка делала их и без того маленький отряд ещё меньше. Да что там, Табас и сам едва остался в живых. Взял бы тот помощник полиции чуть повыше - и всё, поминай как звали.

Не то что бы юноша жалел Прута.

Здоровяк со сломанным носом, одержимый кровью, не вызывал у него никаких симпатий, однако очередная потеря в отряде действовала угнетающе, добавляя слабости и без того обессилевшим конечностям. Табас ухватился за кусок брезента, валявшийся в пыли, встряхнул, поискал глазами что-нибудь, на что можно было его прикрепить, но ничего не нашёл, и эта мелочь привела его в натуральное отчаяние. Бросив брезент на землю, наёмник плюхнулся на него задом, чувствуя, как песок едва не зажарил ягодицы, обхватил голову руками и сжал так, будто хотел раздавить.

Хотелось кричать, материться и стрелять в разные стороны, но больше всего хотелось, чтобы сейчас прилетел вертолёт, который унёс бы его отсюда ко всем чертям – туда, где есть вода и никто не хочет его убить. Краем глаза Табас увидел, как на него смотрит Айтер, желавший подойти, но его остановил Рыба, что-то прошептав на ухо.