Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)

Разумеется, в советском командовании в Венгрии знали о скрытых симпатиях Ортутая. Формально, по соглашению о перемирии, ответственность за венгерские средства массовой информации принимал на себя Союзный Контрольный совет. После завершения войны этот орган разрешил каждой легальной партии учредить собственную газету. Печатным органом Венгерской коммунистической партии стала Szabad Nep, но Социал-демократическая партия, Крестьянская партия и Партия мелких хозяев также обзавелись партийными изданиями. Очень быстро Kis Ujsag, газета Партии мелких фермеров, сделалась самой популярной в стране[587]. Однако в Венгрии, как и в других странах, коммунистов больше интересовало радио, а присутствие Ортутая гарантировало им контроль над радиовещанием. С самого начала Венгерское радио полностью зависело от советского оборудования, советских передатчиков, советских специалистов и консультантов. Очень скоро его продукцией стало советское мировоззрение.

Поначалу ни радиослушатели, ни специалисты, прочитавшие объявление Ортутая и вернувшиеся к работе, ничего этого не знали. В городе, лежащем в руинах, они с необычайной энергией начали готовиться к возобновлению вещания. На первых порах условия труда были ужасающими. В журнале радиопередач за май 1945 года осталась следующая запись: «Лайош Хернади, пианист, попросил сделать семиминутный перерыв, поскольку в студии было очень холодно»[588]. Поначалу «зарплату» сотрудников составляла лишь ежедневная тарелка супа, хотя кое-какие преимущества у них все же были: например, каждый получил удостоверение личности, отпечатанное на русском и венгерском, которое помогало предъявителю избежать уличных облав и депортации[589]. Но, даже обладая таким документом, добраться на работу в городе, где не функционировал общественный транспорт, было нелегко. На радио ходила легенда о том, что однажды утром к началу дневных передач не успел никто, и тогда уборщица поставила граммофонную пластинку, которая играла до прибытия журналистов[590].

В Венгрии, подобно Польше и Германии, одни специалисты работали на радио еще до войны, а другие оказывались там по воле случая. Арон Тобиаш поступил на работу после окончания школы летом 1946 года, надеясь заработать деньги на учебу в колледже. Его обязанности предполагали «отбор рассказов известных венгерских писателей для чтения в воскресный полдень профессиональными актерами» — задача, для молодого человека вполне достойная. В колледж он так и не поступил, оставаясь радиожурналистом до 1955 года[591]. Были и другие молодые рекруты. Среди них оказался, в частности, Дьюла Шопфлин, член коммунистической партии с 1930-х годов, который стал первым программным директором. В своих мемуарах, написанных после бегства из Венгрии в 1949 году, он вспоминает, что хотя в 1945-м страна теоретически оставалась многопартийной демократией, на кадровые решения, которые принимал Ортутай, уже тогда влияла его тайная принадлежность к коммунистической партии: «Прием на работу, как и увольнения, определялись сугубо политическими соображениями». Ортутай также разработал политическую инструкцию для тех сотрудников, которые занимались составлением сетки вещания и разработкой программ: «Избегать всего того, что может нарушить мир и согласие между великими державами; остерегаться открытой партийности; пропагандировать антифашистскую и интернационалистскую политику; поддерживать курс демократического правительства на восстановление страны и проведение земельной реформы; подчеркивать значение прогрессивных традиций в венгерской и мировой культуре». Сам Шопфлин посещал штаб-квартиру венгерских коммунистов «как минимум раз в неделю», рассчитывая на «детальные наставления» по подготовке и планированию радиопередач. Получаемая им помощь была, однако, незначительной; причина заключалась в том, что радио находилось под прямым надзором Союзного Контрольного совета и, следовательно, СССР. Венгерские коммунисты не слишком беспокоились о его работе, доверившись советским властям[592].

В то время как венгерские товарищи еще не осознали всего значения радио, советские товарищи уже давно его оценили. Хотя до завершения войны они запретили гражданам иметь радиоприемники, это не помешало им наладить новую радиостанцию и выдать ей лицензию, назначить советского офицера ее постоянным «консультантом» (и главным цензором) и подготовиться к регулярному вещанию[593]. К 1 мая 1945 года новое радио было готово к работе. В полдень громкоговорители, размещенные в стратегических точках Будапешта, впервые передали в эфир позывные новой станции — начало венгерской революционной песни XIX века, и программа началась. В ней выступили лидеры всех четырех легальных политических партий; читались новости; исполнялась музыка. Исполнялись известнейшие произведения венгерских композиторов, в частности Бартока, а затем фрагменты русской оперы «Борис Годунов». После этого громкоговорители транслировали часовую радиопередачу на русском языке, предназначенную для советских солдат[594].