Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)

Существовала специальная система финансового поощрения людей, которые желали работать на режим тайно, причем особые условия предлагались тем, кто был готов перейти на другую сторону. Одна из наиболее успешных шпионских операций Штази стала возможной потому, что «чекистам» ГДР удалось подкупить низового сотрудника Федеральной разведывательной службы Западной Германии (Bundesnachrichtendienst — BND). Ганс-Иоахим Гейер, бывший член нацистской партии, успел проработать на должности курьера BND лишь несколько недель, когда его поймали восточные немцы. На допросе он быстро во всем сознался, но при этом заявил, что «может оказаться полезным».

Руководство Штази незамедлительно внесло фамилию Гейера в платежную ведомость: его первая зарплата поступила 12 декабря 1952 года. Гейер продолжал ездить в Западный Берлин, поддерживая свои контакты. Каждый раз, подготавливая рапорт в Штази, он прикладывал к нему чеки, некоторые из них бережно сохранялись в архиве спецслужбы. Среди прочих затрат здесь можно обнаружить, например, счет от окулиста, шесть билетов в цирк, чеки на покупку книг, спортивную экипировку и кожаные изделия. Список рождественских покупок Гейера, содержавший, вероятно, подарки для семьи, включал шоколадные бисквиты, кокосовый орех, пару детских колготок, марципан, абрикосы, новый костюм и носовые платки.

Очевидно, агент заслуживал всех этих благ. Благодаря Гейеру, по словам офицера Штази, разведка ГДР смогла «арестовать 108 западногерманских шпионов» и получить сотни оригинальных документов. И хотя после разоблачения, состоявшегося осенью 1953 года, Гейер вынужден был вернуться домой, власти Восточной Германии наградили его многочисленными медалями и даже после смерти продолжали выплачивать солидную пенсию его вдове[1160]. Штази также оплатила все расходы на обучение двух его сыновей, которые получили медицинское образование.

Карьера Гейера в Штази очень хорошо раскрывает тип человека, которого можно было с помощью денег побудить к сотрудничеству. Гейер, писали его кураторы, «стремился понравиться каждому». Кроме того, «он предан жене, детям и дому, в котором живет; пьет очень мало, ни в чем аморальном не замечен». Агент был «политически индифферентным», но «легко поддающимся влиянию», и это требовало для него специальных занятий по «логическому мышлению и диалектическому методу». Вероятно, он соглашался и на это.

Для немногих избранных коммунистическая система также предоставляла мотивацию в виде «социального продвижения», описанного в главе 13. Хорошие возможности открывались и для тех, кто сумел приспособиться. Разумеется, новая образовательная система и новая идеология трудовой деятельности рождали немало неудачников, в частности из интеллигентов довоенной выучки, квалифицированных рабочих старшего поколения, молодых людей, которые не могли или не хотели быть конформистами, — но многие и выигрывали. Тут можно говорить о новых учительских и рабочих кадрах, замещавших представителей прежнего поколения, новых писателях, шедших на смену старшим писателям, и новых политиках, вытеснявших своих предшественников. Яцек Куронь, активист Союза польской молодежи, позже ставший известным диссидентом, наблюдал последствия политики «социального продвижения» в своем варшавском районе в 1950-е годы: «В руководстве местной ячейки Союза польской молодежи перемены были заметны невооруженным глазом. Кто пришел туда? Это была молодежь из беднейших домов района Маримонт, довоенных трущоб и лачуг, запущенных общежитий, в которые превратились бывшие офицерские виллы района Жолибож. Фактически новые руководители совсем недавно прозябали в самых низах общества. Но при этом у каждого из них были знакомые в структурах власти. Дядя, шурин или друг, раньше от безделья слонявшийся по округе, теперь трудились в службе безопасности, армии, милиции, местном или региональном парткоме… Огромное значение имел тот факт, что теперь все эти молодые люди чувствовали себя руководителями. Более того, на низовом уровне они и вправду были таковыми»[1161].

В обмен на это свежее ощущение причастности к власти коммунистический режим требовал немного: новым бенефициарам предлагалось лишь время от времени закрывать глаза на противоречия между пропагандой и реальностью. Некоторым подобная плата за быстрый социальный рост казалась очень незначительной.