Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)

Отчасти обновленная Польская лига женщин преуспела потому, что ее лидеры, подобно другим общественным лидерам в Польше, стремились к воспроизводству в своей стране западноевропейских моделей. И хотя ее руководительницы никогда ранее не занимались благотворительностью и не работали в некоммерческих организациях, они прекрасно понимали, как действуют подобные правовые структуры. К тому времени их существование было закреплено в национальном законодательстве, а польский политический класс приветствовал их работу наряду с поддержкой независимых школ, частного бизнеса и политических партий. Это отличало Польшу от России, где враждебность по отношению к независимым организациям сохраняется даже через поколение после краха Советского Союза, а правовой климат не способствует их созданию или финансированию. Российская политическая элита до сих пор относится к независимой благотворительности, правозащитной деятельности, некоммерческим организациям как таковым с нескрываемым подозрением, используя для ограничения подобной работы правовые и внеправовые методы[1353].

Что касается Польши, то здесь законодательство не только допускает наличие независимых организаций, но и позволяет им собирать деньги на свою деятельность. На первых порах Лига польских женщин обращалась к правительству с просьбой выделить средства на поддержку ее проектов, поскольку именно так организация работала в прошлом. Однако в эпоху экономического переустройства это был не слишком эффективный путь. Но Лодзь — город текстильных предприятий, на которых трудятся женщины. Лига польских женщин наладила контакты с новыми владельцами фабрик, убедив некоторых из них помочь ей. Начали поступать пожертвования, и организация смогла выжить. В 2006 году, через семнадцать лет после падения коммунизма, Лига женщин Лодзи зарегистрировалась в качестве частной благотворительной организации. Как выяснилось, в наши дни группы такого типа для своего процветания нуждаются не только в энергичных и патриотичных волонтерах, но и в стабильной правовой системе, динамичной экономике и отлаженной демократии.

Энергия и инициатива, позволявшие запустить эти проекты, обусловливались осознанием истории функционирования организации в довоенный период и при коммунизме. Одна из новых руководительниц, Янина Мизиолек, в раннем детстве жила в одном из приютов, основанных Лигой польских женщин при железнодорожных станциях. А женщины, активно работавшие в Лиге в коммунистический период, пытались извлекать какие-то выводы из последующего упадка организации: некоторые из них говорили мне, что если бы из ее послевоенной деятельности можно было бы устранить политику, то организация приносила бы несомненную пользу. Они много размышляли о былых ошибках и просчетах, чтобы не повторять их.

Женщин Лодзи явно вдохновляла история, но не та история, которой порой пользуются или злоупотребляют политики. Их воодушевляли не оплаченные государством акции памяти о прошлых трагедиях или национальные программы патриотического воспитания, а скорее истории, которые они пережили сами или услышали от других. Их побуждала к действиям история одной, отдельно взятой организации, работавшей в конкретном месте и в конкретное время.

То, что было верным для Лодзи, касается и всего остального мира, преодолевающего коммунистическое и тоталитарное наследие. Чтобы возродить государство, людям прежде всего нужно понять, по каким причинам оно рухнуло: как подрывали его институты, как извращали его язык, как манипулировали его гражданами. Им необходимо знать детали и подробности, а не общие теории; они нуждаются в индивидуальных примерах, а не глобальных обобщениях. Им надо осмыслить, что вдохновляло предшественников, увидеть в них реальных людей, а не черно-белые имитации, будь то жертвы или злодеи. Только тогда появится возможность пусть медленного, но обновления.

Благодарность

На подготовку и написание этой книги ушло более шести лет. Занимаясь этим, я работала во многих европейских архивах и пользовалась источниками на разных языках. В силу этих обстоятельств моя инициатива осталась бы неосуществленной без поддержки, подсказок и содействия необычайно великодушной и щедрой группы людей и институтов. Первыми в их ряду я хотела бы назвать Гэри Смита из Американской академии в Берлине и Марию Шмидт из музея «Дом террора» и Института XX века в Будапеште. В Германии и Венгрии они не только были моими гостеприимными хозяевами, но и первейшими советчиками относительно людей, источников, культурных событий.