Железо

— Все они здесь жадны до денег безмерно, особенно богатые бюргеры, и в этом может быть наш шанс. Когда я дал понять, что Вы со своими партнерами всегда рассчитываетесь щедро, меня тут же спросили насколько щедро. На это я ничего не ответил, пусть думают. Есть несколько человек, заинтересовавшихся Вашим проектом, но все при этом хотят заработать и никто не намерен рисковать. — Ротман помолчал немного, а затем продолжил: — Если вы не возражаете, то некоторых можно пригласить. Я составил список. После имени указано состояние и дана краткая характеристика его владельца.

Ротман развернул список и терпеливо ждал, пока Блау читал его. Наконец, торговец назвал пять фамилий. Это были жители Шнееберга. Ротман заметил, что именно в этом городе его встретили наиболее холодно, но Блау не придал этому значения. Он сказал: «Ротман, ты неглупый человек, но многого еще не понимаешь. Запомни, ни одно дерево не падает после первого удара топора. А если такое и происходит, то только в том случае, если дерево или гнилое, или еще слишком молодо. Лучше всего мне самому поехать в Шнееберг и навестить этих господ. Мои предложения должны их убедить, а если нет, то придется еще добавить».

Блау стал объяснять Ротману, каким образом он думает склонить шнеебергских бюргеров к участию в своем предприятии. Понятно, что при этом он хотел не столько информировать своего служащего, сколько тщательно отработать аргументы. Скорее всего, это были мысли вслух. Ротман хорошо знал своего хозяина и потому отвечал лишь на прямо поставленные вопросы.

Такие минуты откровения, когда Блау делился своими мыслями, взвешивал за и против, отвергал, убеждал, смеялся, удивлялся, были для Ротмана великолепными уроками делового мышления, точного и безошибочного. Могло показаться удивительным, почему опытный торговец не скрывает своих деловых методов от подчиненного, но причина была — между ними установились особые отношения. Когда-то Ротман еще мальчишкой участвовал в ограблении одного нюрнбергского бюргера. Его соучастники, бездомные бродяги, совершив преступление, скрылись. Мальчик же спрятался в одном из амбаров Андреаса Блау, где и нашли его через несколько недель чуть живого, грязного и оборванного. Когда его привели к хозяину, он без утайки все рассказал. Ротман чем-то понравился Блау, и его оставили при доме. Потом ему дали подписать признание, а документ Блау запер в большой металлический ящик. Принятый в услужение, Ганс Ротман посещал монастырскую школу и, обладая большими природными способностями, вскоре постиг всю премудрость торговли оловом и лужеными изделиями и уже не уступал в этом самому хозяину. Ни разу Ротман не поколебал оказанного ему доверия. И Блау никогда не напоминал ему о прошлом. Два года назад в отношениях деловых людей появилась трещина из-за того, что Ганс, по мнению Блау, оказывал подрастающей Франциске, его дочери, чрезмерно большое внимание. Относительно дочери у него были другие намерения и Блау дал понять Гансу, который жил в его доме почти как сын, что он всего лишь слуга и притом нищ. Франциску, относившуюся весьма благосклонно к молодому человеку, отправили в Амберг к родственникам — официально для обучения домоводству. Ее тетушка славилась в округе своим умением вести хозяйство, а быть хозяйкой большого бюргерского дома — дело непростое.

Хладнокровие и бессердечность, с которыми действовал хозяин, поразили Ганса. Неприязнь и даже ненависть к нему постепенно росли. Удвоив рвение, Ганс ждал-своего часа.

И вот теперь он был весь внимание и следил за рассуждениями хозяина. Тот излагал простой и в то же время гениальный план создания… «торговой империи». По мнению Блау, влияние толстосумов, а ими были титулованные особы, государи, папы, связано главным образом с тем, что они занимались торговлей рудой и металлами — медью и серебром — и что, торгуя оловом и железом, можно достичь не меньших успехов. Необходимо лишь с умом взяться за дело. Начинать надо по возможности незаметно и осторожно, чтобы не раскрыть свои планы и не переполошить влиятельных горожан.

Блау решил предложить пяти бюргерам Шнееберга взяться за строительство листоделательных и кузнечных фабрик, а после окончания его стать их владельцами. Со своей стороны Блау обязывался скупать всю готовую продукцию, то есть черный лист, по твердой цене. Чтобы поднять заинтересованность бюргеров в таком предложении, он готов участвовать в затратах на строительство. Будущие владельцы фабрик со своей стороны должны вести дела только с ним и лишь с его разрешения продавать продукцию третьим лицам.

Все это было вполне логично и приемлемо. Более того, обязательство скупать у владельцев листокузнечных фабрик всю продукцию было им выгодно, так как избавляло от необходимости самим заниматься торговлей. Наиболее уязвимым местом плана были твердые цены, по которым владельцы фабрик должны были продавать продукцию. Это позволило бы Андреасу Блау определять размеры их доходов и тем самым господствовать. Понятно, что при переговорах с бюргерами необязательно вдаваться в эти детали.