Железо и кровь. Франко-германская война

Еще одной проблемой была организационная структура армии мирного времени. Территория Франции была разделена на семь командований (одно из них — Алжир), которые на бумаге обозначались как армейские корпуса, и 23 дивизии. Однако это были чисто административные единицы, которые ни в коей мере не соответствовали составу дивизий и корпусов в военное время. Главным мотивом их создания была забота об общественном порядке. Главы командований имели широкие полномочия и должны были регулярно информировать императора об общественных настроениях вверенных им регионов. Пост был очень престижным: ежегодное денежное содержание лишь немногим уступало министерскому[165].

Корпуса мирного времени сильно разнились по численности войск, им не были приданы на постоянной основе артиллерийские части. Генерал Трошю в своей нашумевшей анонимной книге «Французская армия в 1867 году» писал, что за исключением таких крупнейших городов, как Париж и Лион, а также Шалонского лагеря, где наличествующие войска скорее «соединены вместе, нежели организованы», солдаты и артиллерия были изолированы друг от друга и так распылены, что «это иногда приобретает характер величины бесконечной»[166]. Входившие в состав дивизий подразделения в лучшем случае собирались вместе один-два раза в году на маневрах. Единственным полноценным армейским корпусом можно было назвать только гвардию.

В случае военной кампании, таким образом, формирование армий было чистой воды импровизацией. Ни штабов, ни интендантских служб в мирное время у них не было. Единственным достоинством подобной системы была экономия средств: штаты мирного времени были существенно сокращены за счет вспомогательных служб. Трошю указывал также на дань «феодальной традиции»: времени, когда необходимость «иметь войска везде понемногу» отвечала задаче поддержания общественного порядка и экономического процветания гарнизонных городков [167]. Изъяны подобной устаревшей системы в современных условиях, когда все большую роль играла скорость мобилизации и развертывания, были вполне очевидны как императору, так и генералам. И Рандон, и Ниэль на посту военного министра готовили проекты создания постоянных дивизий и корпусов[168]. Подобная реорганизация приблизила бы французскую армию к прусской модели. Тем удивительнее, что эта реформа так и не была реализована.

Французская армия, впрочем, могла похвастаться своим вооружением. Сразу же после австро-прусской войны Наполеон III настоял на ее немедленном перевооружении новейшими скорострельными винтовками системы Шаспо. Это была первая винтовка во французской армии, заряжавшаяся с казенной, а не с дульной части, что позволяло пехотинцу перезаряжать свое оружие лежа. Французской военной промышленности предстояло в кратчайшие сроки освоить массовое производство этих винтовок, включая новое технологическое требование полной унификации и заменяемости деталей. Стандарты нового промышленного века были достигнуты лишь наполовину: детали с разных заводов подходили друг к другу плохо. Тем не менее, к лету 1870 г. силами нескольких крупных казенных военных заводов было произведено чуть более 1 млн Шаспо. Еще 350 тыс. винтовок более старых систем были переделаны в казнозарядные силами частных фирм[169]. Все вместе это с лихвой обеспечивало потребности армии в стрелковом оружии.

Винтовки Шаспо превосходили прусские игольчатые ружья системы Дрейзе и по скорострельности, и по эффективной дальности стрельбы (более чем в два раза). Так, прицельная дальность стрельбы винтовки Шаспо составляла 1200 метров, игольчатой винтовки — 600 метров[170]. Французская пехота получила в распоряжение действительно грозное и совершенное по меркам того времени оружие. Разумеется, оно не было лишено недостатков; к их числу относились сильная отдача (многие французские солдаты предпочитали в результате стрелять от бедра) и плохой прицел[171]. Вызывала вопросы и меткость французских солдат; впоследствии барон Зедделер, сопровождавшей в качестве российского военного наблюдателя прусскую армию, писал, что немцы «в отношении подготовки в стрелковом деле были выше французов <…> Масса французских войск стреляла плохо»[172].

В Пруссии сознавали свое отставание в области пехотного вооружения. Однако на масштабное перевооружение и пехоты, и артиллерии попросту не было средств. Поэтому преимущества французской винтовки старались преуменьшать. Альфред фон Вальдерзее, отправившийся в качестве военного атташе в Париж в начале 1870 г., получил от директора всеобщего военного департамента прусского военного министерства генерала Подбельского указание не беспокоить короля слишком благоприятными высказываниями о винтовке Шаспо: «Король после таких докладов устраивает нам трудные беседы, а мы все равно ничего не можем изменить <…> Кроме того, у Шаспо множество недостатков»[173].