Железо и кровь. Франко-германская война

По приказу кронпринца I баварский корпус фон дер Танна должен был вступить в бой между V и II баварским корпусами, а вюртембергская дивизия — поддержать наступление XI корпуса. Общий замысел командования 3-й армии заключался теперь в том, чтобы взять французов в клещи. Однако баварцы на этом этапе проявили нерасторопность, которая впоследствии даже дала повод обвинить их в нелояльности. Фридрих Вильгельм всячески подгонял союзников, и баварский военный атташе имел с кронпринцем весьма неприятный разговор. «Скажите, что кронпринц Пруссии повелевает им именем их короля наконец нормально атаковать и отбросить противника; повсюду наши части победоносно наступают, только они топчутся перед врагом!» — горячился Фридрих Вильгельм[254]. Судя по всему, проблема была все-таки не в сознательном стремлении переложить тяготы сражения на плечи пруссаков, а в более низком уровне подготовки баварских дивизий по сравнению с прусскими.

Тем не менее, после двух часов дня давление баварцев на французском левом фланге стало ощутимым. Спасая свою группировку от полного разгрома, Мак-Магон сознательно жертвовал кавалерией, совершавшей самоубийственные атаки, и артиллерией, продолжавшей вести огонь по наступавшей пехоте до последнего, не оставляя себе возможности для отхода. Прибывшая в четыре часа дня пехотная дивизия из состава 5-го корпуса могла только прикрыть отступление своих товарищей, которое к тому времени приобрело всеобщий характер. Час спустя немцы заняли Фрошвилье, где до этого находился командный пункт Мак-Магона.

И вновь преследование отступавшего противника не было организовано. Хотя отход французов напоминал местами паническое бегство, немцы не воспользовались благоприятной ситуацией. Частично в этом было виновато перемешивание германских подразделений на поле боя, частично истощение после тяжелого и хаотичного сражения, частично — плохо подходившая для действий кавалерии гористая местность. Однако и без этого немцами при Вёрте (французы будут впоследствии говорить о сражении при Фрошвилье) была одержана блестящая победа. Германские потери составили 11 тысяч солдат и офицеров, французские — чуть менее 11 тысяч убитыми и ранеными (в числе погибших три генерала и семь полковников), еще 6 тысяч попали в плен. Около 4 тысяч «отсутствующих» были рассеяны противником, но сумели укрыться в Страсбурге[255].

К числу главных героев дня принадлежала прусская артиллерия, которая двигалась в передовых порядках пехоты и вела по противнику убийственный огонь; уроки 1866 г. в этом отношении оказались выученными. Несмотря на всю храбрость французской пехоты, она была бессильна против огня вражеских орудий, которые были способны быстро подавить французскую артиллерию, после чего переключиться на другие цели. Кроме того, большую роль сыграло численное превосходство — во второй половине дня у кронпринца под рукой было вдвое больше солдат, чем у Мак-Магона. «Вёрт — это историческая победа, — ликовал прусский кронпринц, — впервые с 1815 года французы побеждены в открытом бою»[256].

Успех немцев, впрочем, не позволял закрыть глаза на упущенные возможности. «Взглянув поближе на обстановку Вертского боя, увидим, что дорого купленный успех немцев вовсе не соответствовал очень значительному превосходству их сил и понесенным ими жертвам, а произошло это именно от отсутствия своевременного общего управления армией», — писал впоследствии К. М. Войде[257]. Действительно, стихийное начало сражения и полное отсутствие координации действий немецких корпусов на первом его этапе превратили Верт в кладбище упущенных возможностей. Вместо запланированного флангового обхода ключевую роль играли фронтальные атаки на сильную позицию, сопровождавшиеся соответствующими потерями.

Разгромленная французская группировка начала отступление на юго-запад, по дороге, уводившей ее все дальше от Меца и остальных корпусов Рейнской армии. 4-я кавалерийская дивизия, установившая было 7 августа контакт с отходящим противником, на следующий день вновь потеряла его. Между тем, на северном участке театра военных действий разыгрывались не менее драматичные события.

* * *

Наступление 1-й и 2-й армий на запад началось в первые дни августа. Если бы ситуация развивалась в соответствии с планами Мольтке, корпуса под командованием принца Фридриха Карла атаковали бы группировку Базена с фронта, а армия Штайнмеца обошла бы ее с фланга. Проблема, однако, заключалась в личности командующего 1-й армии. Штайнмец, как уже говорилось выше, был генералом старой закалки и не привык повиноваться штабным авторитетам, а тщеславия и уверенности в себе ему было не занимать. Теперь ему было 74 года, и он ясно осознавал, что началась его последняя кампания. План Мольтке был ему не слишком понятен; ему казалось, что его хотят лишить возможности снискать новые лавры, отведя сугубо второстепенную роль. На это бравый старик пойти не мог.