Желябов

Был судим по процессу 193-х и оправдан. Жил на средства из фонда для освобождения народа. Жил под многими именами; называть их считаю неуместным. Признаю свою принадлежность к партии "Народной Воли". Признаю, что организовал александровское покушение и смыкал батарею, т. е. покушение взорвать императорский поезд 17 ноября 1879 г. под Александровском, где жил тогда под фамилией Черемисова. Настоящей квартиры моей в Петербурге, а равно и знакомых, назвать не желаю. При задержании меня взят при мне заряженный револьвер системы Смит и Вессона и несколько патронов, а также в запечатанном конверте два листа, написанные шифром, открыть который, понятно, не желаю. Всему зачеркнутому прошу верить. Взят также ключ. Андрей Желябов. Отдельного корпуса жандармов подполковник Никольский, тов. прокурора Судебной палаты Добржинский…[93]

Обстоятельства ареста Желябова долгое время оставались во многом неясными. Завеса была приподнята после революции, когда открылись архивы департамента полиции. Усилиями Н. Е. Щеголева, Тютчева и других удалось многое обнаружить. Действительно, следить за квартирой Тригони начали уже 24 февраля. Редакция "Былого" опубликовала записки сыщика. По-видимому, они принадлежали "капитану в отставке". Записи велись 24, 25, 26 февраля. Сыщик старательно отмечает, куда ходил Милорд, кто у него бывал, причем автор чистосердечно признается, что Милорд "в толпе, при движении вагонов потерян из виду". Понятно, такие агенты могли играть только подсобную роль. Но в то время правительство уже располагало для уловления народовольцев людьми и более крупными.

Таким человеком был Окладский. Окладский, рабочий, электромеханик, соучастник Желябова по покушению под Александровском и по другим делам, был арестован, судим по делу шестнадцати народовольцев в конце октября 1880 г. и присужден к смертной казни, которую ему заменили каторгой. С начала ноября Окладский стал выдавать товарищей. Ко времени ареста Желябова Окладский являлся самым главным и самым злостным предателем. Тригони был секретно через приоткрытую дверь показан Окладскому и им опознан. Истинная роль Складского выяснилась уже при советской власти, когда он, разоблаченный, предстал в 1925 г. перед пролетарским судом. Суд, между прочим занялся и подробным выяснением обстоятельств, сопровождавших арест Желябова и Тригони. Пролетарский суд считает установленным:

…Окладский выдал и лично указал две конспиративные квартиры партии "Народной Воли" на Подольской и Большой Подъяческой улицах, из которых в одной была типография, а в другой — заготовлялся динамит, хотя в тот момент квартиры оказались незанятыми, но указание их послужило причиной ареста сначала Фриденсона, а затем — Баранникова, Колоткевича, Клеточникова и Златопольского. При дальнейших розысках охранки, при содействии Окладского 27 февраля был произведен в квартире Тригони арест как самого Тригони, так И Желябова. Одновременно Окладский принимал участие в опознании, как по карточкам, так и лично, предъявленных ему террористов — Тригони, Фроленко, Морозова и других…[94]

За эти и за другие предательства царское правительство заменило Окладскому бессрочную каторгу сначала ссылкой в Восточную Сибирь, а затем ссылкой на Кавказ, где (Он тоже "помогал" жандармскому управлению. В 1889 г. Окладского вызвали в Петербург; здесь, пo договору с Дурново он сделался негласным сотрудником Департамента полиции с жалованьем 150 руб. в месяц, в каковом качестве он пребывал до самой Февральской революции…

…Спустя 45 лет Окладский на суде революции встретился со своими бывшими товарищами, с современниками Желябова. Он предавал их; каторжными мучениями их он купил себе довольство и волю. Против него на суде сидели: Якимова-Баска, Прибылен, Фроленко, Швецов, Христина Гринберг. Вот какие неправдоподобные новеллы рассказывает революция!