Желтая гора

И Витя в тот вечер услышал столько грязных оскорблений и обвинений в свой адрес, что уже знал, – никогда этого не сможет забыть. И самая мягкая: «Козел, наплодил по миру детей!» – почему-то зацепила его больнее всего. Ну, наплодил, но никого же не бросил. И их дочь не бросит, будет помогать. Но с Ирочкой жить не желает. Не женщина, а самка богомола…

А та в гневе уже собирала вещи, кутала младенца в кружевное одеяло и вызывала такси.

– Мебель перевезешь сам для ребенка! – бросив команду на ходу, уселась в машину.

Виктор стоял как соляной столб посреди разоренного гнезда, которое с любовью лепил, но одной его любви оказалось недостаточно.

Наступила осень, ветреная и слякотная, как обычно в Крыму. Тяжелый, обремененный своими грехами, Виктор не мог найти себе места, не получалось наслаждаться жизнью, потому что постоянно думал о себе и о других, как о грешниках. Новое чувство вины не давало покоя. Ходил в церковь, бил поклоны и молился. И жизнь на Желтой в родном доме с чудесным, радовавшим прежде видом становилась в тягость. Он почувствовал себя здесь чужим.

«Вся наша жизнь состоит из грехов», – был уверен Виктор.

…Все идеалы, идеологии, религии – это ложь. И когда мы несем груз того, что мы должны и не должны делать, навязанный нам другими, мы становимся похожими на оборванного, борющегося человека, который пытается вскарабкаться в гору, неся на своих плечах тирана.

А Желтая подталкивала уже к выходу. И однажды вдруг пришло простое решение, от одной мысли о нем стало радостно и легко на душе. «Домой! На родину, там все: старушка-мать, первая жена, сыновья, друзья юности. Все понятные и родные, нуждающиеся в моем участии, в моей помощи».

Виктор закрыл свой дом, отдал ключи Дмитрию: «Присмотри пока, летом приедем в отпуск». Погрузил необходимые вещи, любимую овчарку и отправился с дочерью в родной городок, в новую Донецкую Народную Республику.

От себя не убежать, хватит прятаться!

Лизонька всю дорогу вела себя возбужденно и постоянно задавала вопросы:

– Папа, а ты не боишься войны? А как же моя шахматная школа? А бальные танцы? А мои друзья?

И отец уверенно отвечал:

– Не переживай, дочь, я же с тобой! Скоро все войны везде закончатся. А шахматы и танцы мы с тобой организуем, сделаем что-то хорошее для детей нашего городка. Знаешь, есть такая поговорка: «Где родился – там и пригодился!» И друзья, Лизонька, появятся, скучать не придется. У нас много будет интересных дел. Все будет хорошо, поспи пока, дорога дальняя.

Виктор вырос, созрел здесь, на Желтой Горе, как Мужчина, и готов соединиться с самим собой, стать целостным, разделить свою судьбу с судьбой Родины в тяжелое для нее время.

Дом 4 Марина

…Наступило лето, и Марина вернулась в свой дом. В последнюю ночь уходящего июня она медитировала на ступеньках крыльца, временами открывая глаза, любовалась звездным небом, наблюдая уникальное астрономическое явление – максимальное сближение Венеры с Юпитером.

Она долго сидела, запрокинув голову, глядя на небесный поцелуй двух планет и думала о своем тотальном одиночестве. Так долго, что у нее заломило шею, – она заняла удобное положение, прислонившись к стене дома, и прикрыла глаза.

Вдруг Марина почувствовала чье-то присутствие рядом, как будто воздух колыхнулся, и она услышала: «Привет». Не решаясь повернуть голову, боковым зрением увидела абрис колеблющейся фигуры совсем близко от себя. Ей должно было бы стать страшно, но не стало. Она спокойно подумала: «Схожу с ума» – и снова осторожно посмотрела направо – рядом точно кто-то был. Хотя быть никого не должно – вокруг дома высокий забор и дверь на замке, она здесь одна. «Ну, вот и дожила до глюков», – не успела подумать она, как услышала:

– Я не глюк, а твой Ангел-хранитель.

– Капец! – вырвалось у нее вслух, и ей тут же стало стыдно перед Ангелом за глупое словечко. Чтобы как-то стереть первое впечатление, торопливо подумала: «Мой? Лично мой, Ангел-хранитель?» И опять поняла, что сморозила глупость. Нет, чтоб сформулировать не спеша вопрос! Вот какая разница – одна она у него или тысячи? А вдруг он обидится или разозлится, и исчезнет, и она опять останется в одиночестве.

– Я не исчезну. А злиться или обижаться вообще не умею, – услышав ее мысли, ответил Ангел. – Лично твой, но ты у меня не одна.

– Тогда точно не глюк. Все, как в жизни, ты у меня один, а я у тебя не одна. А вопрос можно? – осмелела Марина.

– Задавай, – с готовностью ответил он, – я для этого здесь.

– Вот скажи, если ты мой Ангел-хранитель, так какого черта не охранял меня от этой ситуации, в результате которой я здесь в одиночестве?

– Тебя от ситуации? – улыбнулся Ангел. Вернее, улыбнулся не он, а его голос. Она пыталась рассмотреть его лучше, но ей мешало неверие в происходящее. Когда Марина пристально вглядывалась в эту прозрачную фигуру, то фигура начинала колебаться, таять и исчезать на ее глазах. И она поняла, что лучше смотреть на звезды и спокойно продолжать разговаривать с личным или общественным, но тем не менее Ангелом!