Желтая линия

Мы сдержанно усмехнулись. Черты водавийской расы были такими выдающимися и яркими, что все отмечали наше сходство. Уже не раз нас об этом спрашивали.

– Нет, мы соплеменники, – сказал Щербатин.

– Ага... Так. Вы прибыли с планеты Водавия системы УС-2.

– Да.

– Завтра в шоу-центре проводится презентация какого-то природного ресурса Водавии. Вам предлагают там присутствовать в качестве участников освоения. За это будут сделаны начисления на социальный номер.

– Презентация чего – белого угля? – уточнил я.

– Понятия не имею. Вы согласны?

– Да! – чуть ли не прокричал Щербатин.

– Значит, я отвечаю на запрос, что вы там будете... – Комендант повернулся к терминалу. Через минуту он снова обратился к нам: – Завтра утром найдете на крыше аэровагон с пятью разноцветными полосами. Не забудьте, пять полос. Пилоту назовете шоу-центр, он вас там высадит. И еще. Вам предлагают явиться в той же одежде, в которой вы там служили. Вы, кажется, военные? Осталась одежда?

– Осталась, – вдохновенно ответил Щербатин.

Комендант поставил на наших конвертах какие-то штампики.

– Это на случай, если придется сойти с желтой линии. А сойти наверняка придется, там закрытый для вас район. Соберутся солидные люди, так что соблюдайте правила приличия.

Мы возвращались в казарму, как на крыльях. Щербатин от восторга слова не мог вымолвить. Еще бы – высунуть голову из серого людского океана и вдохнуть нового воздуха, да еще специальные штампики, да плюс к тому солидные люди... Готов ручаться, мой приятель надеялся выжать из мероприятия максимум выгоды.

В казарме мы немного успокоились и достали рюкзаки с военной формой. Примерили, осмотрели себя с разных сторон и кисло усмехнулись. Можно было и не переодеваться. Без военных побрякушек форма мало чем отличалась от простонародного тряпья. Мы остались теми же безликими субъектами, главное дело которых – знать свое место. А так хотелось блеснуть на празднике орденами и погонами! Которых, впрочем, у нас не было отродясь.

– Какого черта, Беня, – сказал Щербатин. – Разве нам кто-то может приказать прийти в этих обносках?

– По-моему, нам только предложили.

– Вот именно! Мы свободны в выборе.

– В выборе чего? – насторожился я. Уж не хочет ли он за ночь перешить эти чертовы гимнастерки в генеральские мундиры?

– Я говорю про это. – Он многозначительно усмехнулся и вытянул из ранца край ивенкской накидки.

– Вражеская одежда? – с сомнением проговорил я.

– Только не говори, что ты этого не хочешь. Да тут никто и не знает, что она вражеская. В крайнем случае скажем, внедрялись к врагу.

– Я как бы не против, но...

– Хватит лепетать. Примеряй.

Через минуту на мне были просторные штаны, сапоги, перехваченная поясом длинная рубашка и накидка-безрукавка. Вся одежда моего донора. Я взглянул на Щербатина и восхищенно покачал головой. На меня смотрел не человек-песчинка, а гордый сын своего народа. Казалось, он даже стал выше ростом, да и мне невольно хотелось расправить плечи и придать лицу побольше суровости. Я заметил, несколько обитателей казармы остановились и глазеют на нас.

– Беня... – Щербатин блаженно прикрыл глаза. – Я чувствую себя человеком. В кои-то веки... Какой я молодец, что это придумал.

– Нож, – сказал я. – Нужен нож за поясом. Здоровенный водавийский клинок. И я буду в полном порядке.

– Да, неплохо бы. Ну, Беня, завтра оттопыримся! Во всей красе! Кто бы подумал, что одежда так меняет состояние души.

– Эта одежда сконструирована специально для этого тела, Щербатин. Твоему телу тесно в бедняцкой душегрейке. Вот в чем секрет.

– Клянусь, буду надевать это на полчаса перед сном. И медитировать.

Я не на шутку волновался перед грядущим событием. Даже уснул с трудом. Утром вскочил, как пружина, облачился поскорей в ивенкские одеяния и пошел в умывальню. Глядя на меня, честные труженики расступались, мне даже не пришлось стоять в очереди.

То же самое было и в столовой. Когда мы вошли в нее – неторопливые и величавые, гордые и надменные, – стало даже как-то тихо. Мы, не обращая внимания на очередь, взяли по лотку комбикорма и съели его под любопытными взглядами.

– Класс! – шепнул мне Щербатин и неслышно рассмеялся.

Правда, на крыше на нас бросился незнакомый этажный комендант, который заподозрил несоответствие между холо и одеждой. Щербатин презрительно глянул на него и сунул в лицо конверт со штампиком. Комендант отстал.

– Шоу-центр, – сказал Щербатин пилоту, словно личному шоферу.

Это был наш день!

Мы еще больше воодушевились, когда увидели, что аэровагон несет нас в центр города, в те чудесные кварталы, которые поразили нас в день прибытия. По пути пилот сделал несколько остановок, высаживая людей то на одной, то на другой крыше. Это были счастливцы, нашедшие работу в мире высоких холо и разноцветных линий.

Шоу-центр напоминал сверху огромный мыльный пузырь. К блестящему остекленному куполу вела широкая дорога, вдоль которой выделялись квадратики стоянок для наземных и летающих машин.