Ведь ему нужно не злиться, а радоваться. Ведь именно об этом он когда-то и мечтал, глядя на старшего брата. Стать наследным герцогом делла Скала, жениться на прекрасной Вер
И вот, спустя двенадцать лет, его мечта почти готова исполниться. Он станет наследным герцогом, заключит самый могущественный союз в Альбиции, женится на прекрасной Беатриче…
Так почему же он совсем этому не рад? Почему вместо этого он снова хватает карандаш и смотрит, как под точными движениями его пальцев на бумаге рождается прекрасный образ: девушка, сидящая на подлокотнике кресла, волосы убраны в сетку, и лишь один кокетливый локон выбился из причёски. Родинка над губой, задумчивый взгляд и в руке яблоко…
Нет. Нет. Нет! Это всего лишь работа. Всего. Лишь. Работа. Такая же, как с мёртвыми «бабочками».
Он вырвал лист из альбома, подошёл к камину, но вместо того, что в который раз сжечь свой рисунок, отодвинул штору и прикрепил его на стену в простенке между камином и окном. Скрестил на груди руки и, глядя на него, произнёс тихо вслух:
— Так кто же ты на самом деле такая «монна-Дамиана-Винченца-Росси»?
Он взял карандаш и, написав на листе слово «Мать?», прикрепил справа от рисунка. Оторвал ещё один листок…
И вскоре вокруг рисунка уже было много записок, каждая из которых была снабжена знаком вопроса.
Райнере отошёл от стены и погрузился в раздумья.
Глава 14. Монастырь святой Лючии
Вернувшись после ужина в свою новую комнату, Миа побродила немного, осматриваясь, трогая пальцами мебель и думая обо всём, что узнала сегодня. В таком месте ей приходилось ночевать впервые и, наверное, стоило бы загадать вещий сон…
Она переоделась в сорочку, распустила волосы и, достав карты, расположилась на кровати. Всё, что происходило в её жизни с того дня, как она обнаружила в своей лавке разбитый витраж, было странно. Но самым странным был сегодняшний ужин с маэстро.
Наверное, мама бы не поверила, расскажи она ей, что вот так запросто ужинала с патрицием, да не с кем-нибудь, а с одним из Скалигеров! И мама бы, конечно, отругала её за это. Она всегда говорила, что нужно держаться от патрициев подальше.
И вот сейчас Миа чувствовала, что мама была права, но она никак не могла понять, в чём же именно заключается опасность. В Лоренцо? В маэстро? Или в чём-то другом?
Она долго сидела, поджав под себя ноги, накрыв колоду карт ладонью и пытаясь сосредоточиться. Слишком много вопросов вертелось в голове, а значит ответ, который дадут карты, будет расплывчатым. Наконец она выдохнула, и вопрос отчётливо сложился.
Положила Солнце в середину будущего расклада. Солнце — это всегда тот, о ком гадают, и сейчас это она — Дамиана. А вокруг разложила карты в четыре угла и стала переворачивать их по одной.
— О, Серениссима! Что всё это значит? — пробормотала Миа, глядя на королев, окруживших её по углам.
Такое она видела впервые. Четыре королевы в одном раскладе?! Она не знала, как такое истолковать, ведь ничего подобного ей раньше видеть не приходилось, даже в чужих гаданиях. Большой квадрат, в центре которого она, а вокруг невидимые силы сошлись в таком страшном противостоянии. И что это за силы?
Сердце дрогнуло и пальцы похолодели. Вспомнилось её предыдущее гадание, а ещё слова мамы Ленары о том, что от судьбы не уйдёшь. И Марчелла, что пророчила ей смерть. Вот только откуда ждать надвигающуюся угрозу? Карты не дали прямого ответа.
Миа сгребла их и перевернула, чтобы не смотреть в бесстрастные лица Королев. Для любой гадалки такой расклад — предупреждение. Но как понять о чём оно?