Жёлтая магнолия (СИ)

Она торопливо шла за Жильо, стараясь придерживать подол платья, чтобы не испачкать, потому что на причале рыбаки только что принялись разгружать свой улов, вываливая рыбу из сетей прямо на набережную. Большие ворота были отворены, и едва они вошли, Миа сразу же заметила маэстро. Даже, скорее, сначала ощутила тяжёлый взгляд, а потом подняла голову и увидела — его фигуру нельзя было спутать ни с чьей. Он стоял у балюстрады на втором этаже, опираясь на неизменную трость, и смотрел, как они пересекают внутренний двор, галерею-клуатр и идут к лестнице.

— Что случилось? — спросила Миа, нагоняя Жильо.

— Чёртов доктор помер, оказывается, — ответил Жильо, не сбавляя шага и осенив себя знамением, видимо, в качестве извинения за неподобающее месту ругательство.

— Что значит — помер? — спросила Миа недоумённо.

— Копыта отбросил, испустил дух, преставился… то и значит, — буркнул Жильо, ускоряя шаг. — Да ещё клятые газетчики разнюхали лишнего. Капо зол как дьявол. А синьор Лоренцо и того хуже, хоть носа не показывай.

И Жильо снова осенил себя знамением. Несмотря на свою нескладность, передвигался он быстро, как ящерица, и Миа даже запыхалась к тому моменту, как они поднялись по лестнице на второй этаж.

Доктор мёртв?! Ну, это же вроде бы хорошо… должно быть для дела?

Маэстро следил, как они идут по галерее, а когда приблизились, то от Дамианы не укрылся пытливый взгляд, которым он окинул её всю с головы до ног, будто оценивая, и ей вновь стало не по себе. Она всё никак не могла понять, чего ожидать, когда он вот так смотрит? Маэстро решает, насколько унизительным для него будет идти куда-то в её обществе? Или делает пометку о том, сколько промахов она допустила в своём наряде, чтобы потом напомнить ей за ужином?

Её вчерашнее платье недружелюбная Симона утащила вместе с остатками завтрака, и поэтому Миа надела другое, и, конечно же, дала маху! Не думала, что ей придётся поутру оказаться в монастыре, вот и выбрала из всех нарядов в шкафу самый лучший: терракотово-рыжее платье с красивым фигурным декольте и шнуровкой по бокам, приоткрывающей шёлковую нижнюю юбку.

Миа думала, что доктора поймают и сегодня вечером снова окажется на рива дель Карбон, а уж там она вряд ли сможет когда-нибудь позволить себе пощеголять в таком наряде. А вот же, как неудобно вышло! И все послушницы и монашки, что маячили повсюду в своих серых балахонах, пялились на неё теперь, как на путану, внезапно оказавшуюся в святом месте. Она и плащ не догадалась взять, или платок, и волосы не собрала, потому что монна Джованна едва не вытолкала её за дверь, повторяя в сотый раз, как маэстро не любит ждать.

И когда она остановилась напротив маэстро, то окончательно убедилась, что и в самом деле выглядит совсем неподобающе. Потому что он посмотрел на неё ровно так, как проплывающие мимо палаццо Фаризи гондольеры смотрят на куртизанок, оголяющих грудь смеха ради. Миа торопливо собрала рассыпавшиеся по плечам волосы и скрутила их в узел на затылке. Следовало бы спрятать их в сетку, но кто бы сказал, что они поедут в монастырь!

Маэстро лишь криво усмехнулся, как будто его посетили ровно те же мысли, но ничего не сказал по поводу её наряда, хотя видно было, что не одобрил. И как будто даже разозлился. Подумает теперь бог знает что…

Да какое ей дело до того, что о ней подумает какой-то патриций?! О, Серениссима! Чего это вдруг её стало такое беспокоить?!

Она передёрнула плечами и, чтобы придать себе уверенности, скрестила руки на груди, словно защищаясь от его взгляда и осуждения.

— Доброе утро, монна Росси, — произнёс он слишком церемонно, похлопал по перилам газетой и спросил с какой-то издёвкой: — Надеюсь, вас подняли не слишком рано?

— Рано? — она пожала плечами. — Нисколько. В гетто встают с первыми птицами.

И снова усмешка. Едва заметная, будто он знал, что она встала позже всех!

— Так что случилось? — спросила Миа, надеясь отделаться от этого изучающего взгляда. — Вы нашли убийцу? Жильо сказал, что доктор умер. Тогда зачем я здесь, если ловить больше некого?

Маэстро чуть нахмурился и посмотрел вниз во двор, по которому работники катили несколько просмоленных бочек, и ответил мрачно:

— Не совсем. Утром мы были в аптеке, и аптекарь подтвердил, что действительно продавал риоль Джино Спероне. Тот впервые появился у него с этими назначениями три месяца назад. И с тех пор ходил регулярно, — маэстро достал из внутреннего кармана пачку пожелтевших листов. — Назначения, которые мы забрали у аптекаря, подписаны доктором Гольдони из больницы Святой Лючии при этом монастыре.

— И? — спросила Миа, поскольку маэстро замолчал, продолжая разглядывать двор.