Маэстро повернулся к Дамиане, но в сумраке выражение его лица невозможно было разглядеть.
-Там, в соттопортико, когда я лишилась чувств… И здесь, когда вы оттаскивали меня от толпы, вы как будто разом передумали хромать. Вы подошли к маэстро Позитано так, словно никогда и не держали в руках трости. Вы шли совершенно непринуждённо. Но потом в подвал вы едва смогли спуститься. Как это так?
-Это не ваше дело, монна Росси, - ледяным голосом ответил маэстро. – Вы разве забыли наш утренний разговор? Не нужно пытаться лезть в мою жизнь. Это вас не касается, - отрезал он жёстко, - надеюсь, это понятно?
Эти слова прозвучали как пощёчины - хлёстко и неприятно, и Миа снова подумала, что, будь её воля, встала бы и ушла.
-Вот ненавижу вас за это, маэстро Л'Омбре! – произнесла она сквозь зубы. – Вы презираете всех вокруг себя! Даже тех, кто этого нисколечко не заслуживает! И не лезьте ко мне со своей заботой! – она стянула куртку и швырнула ему на колени.
-Взаимно, монна Росси. А вы не пытайтесь мне сочувствовать. В вашем сочувствии я не нуждаюсь.
-Вот и договорились!
На какое-то время между ними воцарилась тишина, и только мелодичный голос Пабло по-прежнему разносился над водой. Миа и подумать не могла, что Пабло так хорошо умеет петь. Она пыталась успокоиться, вслушиваясь лирическую мелодию, но это у неё никак не получалось. Не знала, почему её так задела эта внезапная грубость маэстро.
Она смотрела на фонарь долго и упорно, и он вдруг стал расплываться, жёлтое пятно тускнело, а вместо него появилась комната…