Желтый

От чая с ромом Жанну почему-то стало клонить в сон, да так сильно, что сопротивляться было решительно невозможно. Глаза закрывались, тело налилось приятной, но неумолимой тяжестью, пустая чашка как-то сама плюхнулась на колени, и Жанна уснула, даже не вздрогнув от последней панической мысли: «Господи, хоть бы не захрапеть».

Сквозь сон до нее доносились голоса, мужские и женские, все как будто знакомые, хотя на самом деле все-таки нет; сперва вполне различимые: «Ну наконец-то», «Здорово, что зашла», «Пусть поспит человек», «Я ее знаю, но она не со мной, сама», «Придется вам со мной обниматься, ужас, согласен, сам бы сбежал», «Так и называется – Немилосердный суп», «Нет, мне не хватит», «Что-то пошло не так», «На кота смотрите не сядьте», «Давай ты сперва поешь, а потом расскажешь», «Потрясающая девчонка», «Жизнь за тебя отдам, а мою тарелку не трогай», – но вскоре они слились в неразличимый утешительный гул, как в детстве, когда болеешь, дремлешь под тремя одеялами после рюмки бабушкиной малиновой наливки, а взрослые сидят на кухне, оставив открытой дверь, чтобы тебе не было одиноко, разговаривают о самых интересных вещах на свете, жаль, ни слова не разобрать.

Тони

Тони внимательно смотрит на спящую в кресле гостью – как она? Трудно ей здесь конечно, слишком непривычное состояние, и ум, и тело бунтуют, они не договаривались работать в таких условиях! Поразительно, что она вообще как-то вошла.

– Потрясающая девчонка, – шепчет Тони его безымянный друг. Стоит при этом аж у окна, а все равно шепчет в самое ухо, так что даже немного щекотно; вот как, интересно, ему это удается? – думает Тони. – Тоже хочу так уметь.

Подобная ерунда почему-то всегда впечатляет гораздо сильнее, чем серьезные, фундаментальные чудеса; раньше Тони думал, что только его, дурака, но оказалось, почти у всех так. Все-таки смешно устроено человеческое сознание: масштабные события оно или игнорирует вовсе, или сразу принимает как аксиому, словно так было всегда; зато подолгу, с неподдельным энтузиазмом удивляется пустякам.

– И ведь не гостья с изнанки, – продолжает щекотный шепот, – не демон-турист, не лесной оборотень, не потусторонний блуждающий дух, не подменыш, не внучка болотной ведьмы, не призрак, не джинн, не чья-нибудь удачная выдумка, которой здесь самое место, даже не спящая, намеренно или случайно оседлавшая правильный сон, а самый обыкновенный человеческий человек. Сам знаешь, такие не могут прийти к нам без посторонней помощи. Пока не заколдуешь их до полной утраты человеческой формы, не переступят порог. А эта взяла и вошла. Сама, без помощников, незаколдованная, даже за руку ее никто не держал. Подумаешь, мало ли что невозможно. Вертела она это «невозможно» на… Ай, на чем-нибудь, да вертела. Всем пример.

Ну все, – весело думает Тони. – Трындец нашей девочке. С такой фан-группой как пить дать пропадет. Знаем, плавали. Сам когда-то ему вот так же понравился. И пропал.

Тони отправляет в духовку два пирога, крошит грушу в салат, снимает с плиты сковородку с новой порцией гренков, споласкивает кипятком заварочный чайник, разливает по рюмкам августовскую утешительную настойку на западном ветре, а по тарелкам – острый горячий суп, который уже четвертый зимний сезон подряд значится в меню как «Немилосердный», и совершенно заслуженно: всех доводит до слез. Кладет в кофемолку кофейные зерна, открывает пиво для Стефана, забирает у Люси куртку, подмигивает: «Не беспокойтесь, я не скормлю ее бездне, просто повешу на крючок», – и гладит кота; гладить кота – не работа, а удовольствие, ну так удовольствия тоже нужны, когда еще так фамильярно потискаешь всемогущее божество, если не в тот счастливый момент, когда оно дрыхнет в кошачьем облике посреди кафе и очередного дня твоей жизни. Отличного дня.

Все это Тони делает не последовательно, а одновременно, хотя у него всего две руки, в этом он совершенно уверен, каждое утро их пересчитывает и потом еще несколько раз на дню проверяет, хотя было бы что проверять: раз и два.

Наконец Тони останавливается, замирает у барной стойки, как за дирижерским пультом, оглядывает собравшихся с высоты своего почти двухметрового роста – духоподъемное зрелище, смотрел бы на них и смотрел! Все, забыв о приличиях, сладострастно хлюпают Немилосердным супом, даже Люси, которая поначалу явно чувствовала себя не в своей тарелке; это в общем понятно, всего второй раз наяву пришла.

В спонтанной гастрономической оргии не участвуют только кот и гостья с зеленой челкой, но они так сладко, с полной самоотдачей спят, что, можно сказать, тоже лопают, просто не суп, а сон, который давно пора поставить в меню, как полновесное фирменное блюдо, новый аперитив «Сон в кафе» – или это скорее десерт? Желающим уступать самые удобные кресла, щедро посыпать их подушками, пледы добавить по вкусу, – думает Тони, но вслух о грядущих нововведениях не говорит, в кои-то веки все вокруг не дурака валяют, а заняты важным, серьезным делом, не стоит их отвлекать.