Желтый бес (СИ)

  В панической тишине голос звучит невыразимо нагло. Бодигарды поворачиваются на звук, в бесцветных глазах появляется удивление и злость. Тагиров раздражённо ощеривается, сигара виснет на губе, смешно оттягивая её к низу. Ослепительно сверкает позолоченный ободок. Странный посвист вдруг раздаётся в тишине, песок вспухает фонтами пыли, на широкой груди одного из охранников появляются точки, тело дёргается, будто сзади за нитки тянут и охранник падает на песок. Только после этого ушей достигает частые хлопки далёких выстрелов. Телохранители заученно бросаются к хозяину, закрывая его от пуль бронированными телами, в руках матово блестят бесполезные в такой ситуации пистолеты и короткоствольные автоматы. Двое личных бодигардов волокут Тагирова по песку, чтобы вывести из зоны обстрела, но неведомый противник заметил характерное построение охранников. Поняв, что за откормленными телами стражников прячется VIP-персона, противник открывает ураганный огонь именно по сбившимся в кучу телохранителям. Земля вокруг буквально вскипает от ударов пуль. Дорогие бронежилеты держат удар, но они закрывают только грудь. Почему-то считается, что если пули пробьют руки или ноги, это несущественно. Охранник, мол, жив останется. Ну и что? Толку-то от израненного, истекающего кровью человека? Если пули порвут крупные сосуды, раненый погибнет за полторы-две минуты. Кевларовые шлемы, последнее грандиозное изобретение америкосов в сфере безопасности, автоматная пуля и вовсе пробивает навылет, как фанеру. Пули стучат по бронежилетам, словно град по крыше автомобиля. Охранников просто сбивает с ног потоком раскалённой стали, открытые участки тела буквально разрываются на куски. За несколько секунд земля покрывается коричневыми пятнами, клочьями мяса и окровавленных остатков одежды. Охранники падают на песок, словно кегли, сбитые точным броском шара.

  Тоненько пропело над ухом, за спиной сочно чавкнуло и мельчайшие капельки крови прыснули на голый затылок. Антон брезгливо дёрнулся и тут же упал ничком. Горячий песок обжигает кожу, от пыли становится щекотно в носу. На мгновение яркий свет солнца заслоняет тень, затем совсем рядом тяжело падает убитый охранник. Пулемётная очередь прошлась наискось, от головы до плеча, конвоира развернуло вокруг оси и он упал спиной вниз. Остатки разбитой головы шмякаются в песок в считанных сантиметрах от Антона. Он поворачивается и видит страшно изуродованное лицо, на котором пять окровавленных глаз, нижней челюсти нет совсем и удивительно длинный язык конвульсивно дрожит в потоке убегающей крови. Антон опускает глаза. Рифлёная рукоять пистолета торчит из кобуры совсем рядом, можно указательным пальцем прикоснуться. Пули свистят и гудят над головой, словно низко над землёй пролетает рой сбесившихся пчёл-убийц. Не поднимая головы Антон ловким движением прячет пистолет за поясом, потом шарит по карманам убитого в надежде обнаружить ключ от кандалов. Это гадко и противно, потому что тело ещё не остыло, агония продолжается, мышцы импульсивно сокращаются. Кажется, будто под кожей суматошно бегают маленькие существа, пытаясь выбраться наружу из умирающего организма. Пули ложатся гуще, несколько попадают в мёртвого конвоира, зарываются в песок рядом с головой Антона. Оставаться здесь больше невозможно и он торопливо уползает с открытого места в укрытие – за продолговатый камень в трёх шагах сзади. Оказавшись в относительной безопасности, Антон осматривается по сторонам. В лагере царит настоящая паника. Перепуганные марроканцы мечутся между палаток. Песок тут и там расцветает пыльными фонтанами, от имущества остались клочья, деревянные ящики разбиты в щепки, в брезенте зияют огромные дымящиеся дыры, полотняные домики чадно горят. Повсюду лежат убитые и раненные. Несколько уцелевших охранников ведут ответный огонь, но он не оказывает никакого воздействия на противника. Пули густо ложатся по всей территории лагеря, отчего поднимается густое облако пыли. Где-то вдалеке мелькнули знакомая косынка и белая рубашка Трухина, затем пропали возле входа в подземелье. Антон удовлетворённо кивнул – можно считать, что Валя на время в безопасности.