Желтый бес (СИ)

  Антон оглянулся. Рядом стоит Валя. Так как работы сегодня явно не предвидится, она одета не в обычное полувоенное хаки, а светло-серые короткие брюки и белый топ. Полоски незагорелой кожи спускаются от плеч вниз и прячутся за тонкой тканью. Лифчик девушка не надела, под маечкой хорошо видны набухшие соски. Открытый живот покрыт золотистым пушком, бронзовый загар резко контрастирует со светлой тканью одежды. Антон глупо и бесстыдно таращится на девушку, не в силах отвести взгляд. Не совсем правильные черты лица Валентины расправляются, смуглую кожу заливает румянец и, вобщем-то, некрасивая девушка странным образом становится такой привлекательной, что Антон с трудом удержался от желания схватить её. Палатки совсем рядом, вокруг никого нет. Но тут вспомнил, как выглядит сам после путешествия по пустыне. Холодная волна отрезвления окатила с ног до головы. Антон поспешно отворачивается, поглубже надвигает солдатскую панаму на обожжённое лицо. Он не замечает, как тихонько вздыхает девушка, гаснут глаза. Грустная улыбка трогает уголки губ.

  - Что с ним? – спросила ещё раз Валя.

  - А … это … гм … работать пошёл, - кашлянув в кулак, ответил Антон. – Плита с закорючками ему покоя не даёт.

  - Да ладно вам, - засмеялась девушка, - Сергей никогда не был завзятым египтологом, по древним языкам у него твёрдый неуд.

  - На него снизошло … это … ну, вобщем, раскопает громадную ямищу в одиночку и профессор Науменко поставит зачёт.

  - Это на него похоже. Наум ценит трудовой энтузиазм в любом виде. Антон, сегодня работать вряд ли придётся. Давайте погуляем. Если вы, конечно, непротив, - попросила Валя, лукаво сощурившись.

  - Со мной? – удивился Антон. – А, ну да! Бродят тут всякие, вам одной ходить нельзя, - кивнул он.

  - О Господи! – вздохнула девушка. – Товарищ Лыткин, почему у вас такая низкая самооценка? – спросила Валя голосом строгого экзаменатора.

  - Ну так … - растерянно развёл руки Антон.

  - Не машите, - попросила девушка. Женская рука ловко просунулась под локоть, тонкие пальчики сжали запястье. Антон ощутил, как грудь упруго прижалась сбоку. От этого по всему телу пошла волна жара. Антон нервно сглотнул, попытался что-то сказать, но вместо членораздельной речи послышалось сипение, словно из дырявого шарика воздух выходит. Валя легонько подтолкнула его, Антон деревянно шагнул раз, другой …

  «Что ж я молчу-то, как конвоир? – спохватился он. – Надо говорить. А чего? Вот непруха какая … В голове моей опилки, трам-пам-пам»!

  - Кажется, дождь собирается, - неожиданно для самого себя проблеял Антон мультяшным голосом.

  - Правда? – прыснула со смеха девушка. – Это вам пчелы подсказали?

  - Да нет, это я такой умный, - с досадой ответил Антон. Чувствуя, что катастрофически краснеет, натянул панаму так, что брови съехали на глаза.

  Девушка искоса взглянула и улыбка раскрасила лицо хитренькой радостью. Она ещё теснее прижалась к окончательно растерявшемуся Антону, пальцы сжали мужскую руку сильнее, словно под ногами не песок, а скользкий лёд и слабая девушка вот-вот поскользнётся.

  - Тебе нравится у нас? – спросила Валя.

  - Да.

  - Много работы. Тебе ещё не надоело?

  - Нет.

  - Понятно, - вздохнула девушка. – Скоро я услышу: есть, так точно, никак нет. И ты начнёшь топать, как солдат на параде.

  Антон набирает полную грудь воздуха, с шумом выдыхает.

  - Валь, посмотри на меня, - произносит он, поворачиваясь к девушке. – Я натуральный квазимодо. Все лицо в шрамах от ожогов. Если ты видела меня раньше, ты бы ужаснулась, каким я стал. Даже если произойдёт чудо и мои документы найдутся, меня родная бабушка не узнает, не говоря уже о пограничниках, таможенниках и просто знакомых. Я никто, неведомое чудище из дурной сказки. Я не представляю, что буду делать, когда ваша экспедиция закончится.

  - Шрамики разгладятся, жить с бритой макушечкой можно и даже модно, - прошептала девушка. Пальчики коснулись бугристой кожи на лице, нежно погладили. – Документы восстанавливаются тоже. Все возможно при желании, Тошечка. Мы все подтвердим кому надо, что с тобой произошёл несчастный случай. Ты не так уж сильно обжёгся. Люди на войне сгорают, уродуют лица до неузнаваемости. А ты очень даже ничего. И потом, смазливые красавчики, они … ну, знаю я таких. Много о себе воображают, капризничают, словно маленькие дети и так тщательно ухаживают за собой, что противно. Водичкой умываются не простой, а дистиллированной, кремами мажутся, маски фруктовые накладывают, бровки выщипывают … брр, гадость какая!

  - Ты ещё не все обо мне знаешь, - с горечью произнёс Антон.

  - Тогда расскажи, - попросила Валя.