Желтый дьявол(Том 3)

Но в это время кто-то сзади открыл дверь в купе: баронесса, сопротивляясь, случайно нажала кнопку звонка, и на пороге купе — мадам Гдовская.

Миг — оборотом офицер видит свидетеля — пальцами обеих рук к горлу баронессы. Сцепились в мертвую хватку вокруг нежной шеи баронессы: несколько конвульсий ногами, и баронесса…

Сзади офицера в дверях — вопль:

— Спасите, спасите!!

Офицер вскочил. Выхватил револьвер. Обернулся к дверям.

— А! Это он, это эсаул Коренев! Спасите!.. — Но не успела кончить…

В упор, в лицо — огонь… Все.

Гдовская валится вдоль коридора вагона.

Убийца исчезает, как пришел.

Точно в ответ на этот выстрел загремели другие снаружи, там — на станции, в городе, по всем направлениям… Это японцы двинулись в атаку на вокзал, на город, на красный партизанский гарнизон…

Переворот в Хабаровске начался ровно в 9.

На вокзал первыми вбежали офицеры Нао и Сидзу: они указывали пункты партизанских и красноармейских застав и эшелонов.

В суматохе выстрелов весь врачебный персонал санитарного поезда № 8 разбежался.

И только остались два трупа: один — в купе, другой — в коридоре. В купе — баронесса Глинская-Штарк. Глаза выкатились из орбит, и разодранный удушьем рот, наполненный пеной предсмертного хрипа… У ног ее, в проходе; с разодранным выстрелом из нагана в упор лицом — Гдовская.

Солнце пролезло в обрыв занавески и веселыми утренними лучами скользнуло по холеной руке… шее баронессы, теперь такой обезображенной предсмертными конвульсиями.

Время сбрасывает со своих счетов еще одну костяшку. Эта костяшка — изумительная жизнь авантюристки баронессы Глинской фон-Штарк, самой обаятельной женщины большого света всего последнего столетия.

5. Приказ исполнен

А утром в штабе Таро получил три телеграммы, и в каждой из них стояло:

«Приказ исполнен!».

По два слова в каждой — резких и неумолимых. Телеграммы были: из Никольска, из Спасска, из Хабаровска. Приморье снова находилось в руках японцев.

Глава 9-ая РАЗГРОМ

1. К Хабаровску

Матовый абажур смягчает свет электрической лампочки. Краски стушеваны, и подземелье под старой голубятней становится похожим на будуар.

Клодель сидит у стола, а Петр — на кожаном диване в позе римского патриция.

— Слушай, Петр! я…

Клодель смолкает, внимательно рассматривая карту.

— Слушаю, но ничего не слышу.

— Не дури. Видишь — теперь три растерянные, несвязанные между собой армии: Авдеева — под Никольском, Снегуровского — в районе Имано-Спасском и Балашова — под Хабаровском.

— Справедливо.

— Помолчи. Да. Растерянность полная. По-моему, это удобный случай. От Авдеева и Балашова проку мало, а вот с Снегуровским, полагаю, что-либо выйдет. Поезжай к нему и передай мое предложение. Постарайся уговорить. Вали.

— Когда?

— Сейчас.

— Ладно. Дай папиросу.

Через полчаса Петр на вокзале.

— Товарищ Перлин!

Бородатый Медведев учтиво показывает Перлину на стул.

Эсэр Медведев — председатель владивостокской земской управы и глава правительства.

— Товарищ Перлин! Вот вам пропуск и поручение правительства.

— Говорите.

— Вы должны объехать партизанские части, переговорить с начальниками районов и сообщить им, что мы еще существуем.

— Разумеется.

— Правительство надеется сговориться с японцами. Пусть начальники районов не портят нам дело сепаратными действиями.

— Понимаю… — А сам думает: «У меня в кармане точные директивы большевистского Ревкома». Здесь же он соблюдает «междупартийный этикет» розового соглашения.

— Лучше всего, если они останутся на местах, отойдя от полотна дороги, и будут ждать наших инструкций. Поезжайте.

Через полчаса на вокзале и Левка Перлин.

«Что за подозрительный тип? — думает Левка Перлин, наблюдая соседа по купе. — Молчит, изредка вопросы задает… все о партизанах… а сам не высказывается. Странно».

«Однако этот парень возбуждает подозрения, — думает Петр, поглядывая на соседа. — На вопросы о партизанах мнется и сам старается что-то выведать… Вид у него лощеный. Странно».

От станции Евгеньевка, последнего занятого японцами пункта, с которым имеется железнодорожное сообщение, нужно пробираться на лошадях.

До Хабаровска прорыв еще пока в руках партизанов.

На лошадях — от деревни до деревни. Все дальше и дальше.

И вот наконец — Свиягино.

Здесь штаб Снегуровского.

Рассчитавшись с подводчиком, Перлин идет в город. Не доходя до штаба, он сталкивается носом к носу с каким-то человеком, вышедшим из китайской лавчонки.

Левка моментально узнает спутника по купе. Тот — взаимно.

«Шпион, — мелькает в уме Левки. — Надо проследить».

«Похоже на шпиона, — думает Петр. — Посмотрим».

Но… взаимная слежка не удается…

Желая запутать следы, они расходятся в разные стороны.

— Левка! откуда?

Снегуровский встает со стула и протягивает руку.

— Из Владивостока. От правительства. С директивами.

— Ох!.. Ну?

— Правительство предлагает отойти в сторону и ждать результатов переговоров с японцами, ничего не предпринимая сепаратно.