Желтый дьявол(Том 3)

Но через минуту тревожная мысль: «А пролетариат Японии? там десятки, сотни тысяч жертв!..»

Трррнн… Тррннн… — тревожно бьет телефон.

— Я слушаю…

— Товарищ Курков?

— Да!

— Говорит преддальревкома…

— Товарищ Иванов?

— Да… Нужно сегодня же приступить к организации помощи пролетариату Японии. У вас есть какой-нибудь план?

— Да. Я только что думал об этом и хотел звонить к вам.

— Прекрасно! Вечером устроим совещание. С Москвой я уже договорился.

В больших грустных глазах старого партизана зажигается огонь революционера…

— Алло, товарищ Новский!

— Эгеш!.. — это редактор газеты «Красное Знамя».

— Что нового?

— Да, вот сейчас посылаем на Русский Остров на радио. Товарищ Лепехин дает катер и сам, кажется, едет туда.

— Хорошо. Приходите сегодня вечером на совещание. Товарищ Иванов будет.

— Приду. Вот только допишу передовую.

— Упомяните там, что Дальний Восток организует срочно помощь пролетариату Японии.

— О це дило!.. Я и плакат сейчас же велю сделать.

— Устраивайте.

И снова склоняется чупрына товарища Новского над редакторским столом, и снова скрипит перо.

«…Огромное неисчислимое бедствие несет землетрясение пролетариату Японии. Все население Дальнего Востока должно дружно прийти к нему с братской помощью. Немедленно. Сейчас же».

А на парапете здания репортер газеты приклеивает новый плакат:

«ТОВАРИЩИ и ГРАЖДАНЕ!

Все на помощь пострадавшему от землетрясения пролетариату Японии».

Кубарем вылетает из редакции Чернов, кусая на ходу колбасу. Выбегает на улицу и прыгает в автомобиль.

— Едем в порт! — говорит Лепехин, начальник порта, шоферу.

Жиишшиии… — автомобиль тронулся.

— Стой, стой! — неожиданно кричит Чернов. — Снегуровский, едем с нами на Русский Остров.

Вместо ответа Снегуровский прыгает в автомобиль.

Через минуту уже отваливает от пристани катер. И по лазурной глади вечернего моря катер бороздит бухту.

По палубе, раскачиваясь по-морскому, широко шагая, ходит скуластый, чумазый, чуть раскосый, веселый Лепехин.

Они уже на Острове.

Бегом, перепрыгивая через несколько ступенек зараз, летят; Снегуровский и Чернов едва поспевают за Лепехиным, первым подымающимся в гору к станции.

Огромных одиннадцать мачт радио поют антенной.

Станция.

Ду-ду-ду… ду-ду…. ду… — у радиотелеграфиста надеты приемные трубки на голову. Плотно прижата мембрана к ушам.

Ду-ду-ду-ду… — бесконечно тягуче гудит радио.

Телеграфист пишет.

Вдруг:

— Ха-хах-ха! — разражается гомерическим хохотом Чернов под гулкими сводами станции. Он глядит через плечо радио-телеграфиста.

Лепехин и Снегуровский подходят тоже. Читают запись:

«…Иокогама провалилась… Бухта покрыта нефтью и плавающими трупами… В Чикаго ударом в бицепс Джон Билл, чемпион Филадельфии, свалил Фьерро, непобедимого. Это был великолепный удар… Помочь нет никакой возможности… Киото переполнено ранеными… Знаменитая балерина, красавица Дузе, уезжает на отдых со своим новым любовником в Ниццу… Землетрясение продолжается… Предместье Иокогамы превратилось в сплошное озеро. Король Георг чувствует легкое недомогание — у него насморк… Император Японии, божией милостью, жив и удалился в старинный храм Киото. Он молится о ниспослании спасения народу Японии… Слушайте, слушайте! Чарли Чаплин выступает в новой кар…».

— Довольно! Я не могу… — стонет от смеха и колик Чернов. — Вот уморили. Ну, и веселое радио…

— Чорт знает что! — плюется Лепехин и бегом спускается к катеру.

Катер идет обратно во Владивосток.

Над головой уже звезды, а внизу чернядь океана. Вот и показались мириады огней большого приморского города.

Чернов ерошит волосы и что-то про себя декламирует.

— … Я буду ждать… Зайдешь?

— Зайду!

Автомобиль с Лепехиным отъезжает от редакции. Снегуровский по лестнице вверх бурей влетает в редакцию. Кричит:

— Лесной, едем в Японию!..

Лесной устремляет внимательный взгляд на Снегуровского.

— Что ты так взволнован? Уверен ли ты, что поездка в Японию сейчас приблизит нас к разрешению тайны?

— А как же! Мы же собирались…

Лесной загадочно улыбается.

— Что же, поезжай… Посмотрим, кто больше успеет…

4. Зубы Желтого обломаны

Большой красный крест на белой повязке.

Рукав блузы.

Два пальца левой руки и три правой скалывают булавкой санитарную повязку.

Снегуровский встает.

— Спасибо, сестра!