Желтый дьявол. Том 3

— Да… Да… А завтра, может-быть, они нападут открыто на нас… Нет! Я больше этого не потерплю… — Он выпрямляется и — хрр-тьфу! — Таро!?

Таро, ошеломленный громом слов, вытягивается в струнку и ждет.

— Таро! Мы должны прекратить этот позор и хаос на Дальнем Востоке. Большевиков нужно уничтожить и отсюда выгнать… Сегодня же дайте распоряжение по гарнизонам, согласно разработанного нами оперативного плана № 3.

— Слушаюсь! — Таро замер.

— Выступление нужно организовать в ночь на…

Но дальше не слышно, так как генерал просто перечеркивает одно из чисел настольного календаря — перечеркивает красным карандашом.

А Таро отмечает у себя в блокноте. Руки Таро трясутся первый раз в жизни.

В каждом японском гарнизоне, раскинутом на шестисотверстную длину по Приморью, имеется своя небольшая радиостанция. И вот сегодня они все принимают.

Никольская — самая близкая: «В три часа ночи — окружить, уничтожить большевистский гарнизон».

Спасская — вторая станция: «В шесть часов — выступить. Захватить партизанский гарнизон. Расстрелять. Вас усиливаю гарнизоном Имана».

Иманская — третья станция: «Эвакуируйтесь в Спасск. Создайте впечатление всеобщей эвакуации японовойск из Приморья. Заверьте население, большевистских офицеров».

Хабаровская — самая дальняя станция: «Создайте впечатление мирной жизни японовойск утром: производите гимнастические занятия на плацу перед штабом красных. В девять часов — выступить, выгнать, уничтожить. Никаких переговоров до и после выступления с партизанскими командирами».

Приказ принят.

Все радиостанции отвечают — генерал О-Ой слушает.

3. В ночь на 5 апреля

А поздно вечером того же дня Штерн, Кушков, Сибирский, обе Ольги — маленькая и большая, обе Зои — маленькая и большая, Танечка… и милый дядя Федоров, — все они собрались у маленькой Ольги, собрались неожиданно: захотелось как-то всем, пережившим великую эпопею борьбы за советский Дальний Восток, сжившимся за время подполья, пробыть этот первый вечер восстановления советов вместе, в тесном товарищеском кругу.

Конечно, начались бесконечные воспоминания дней, месяцев, годов…

Но, когда уже было около 12 ночи, неожиданно для всех, неожиданно для самого города Владивостока, мирно заснувшего в ночь на 5-ое — душную и спокойную ночь, — как-то сразу и отовсюду загремели, затараторили пулеметы.

Штерн, Сибирский, Мальков кинулись в штаб.

Остальные — в явочные нелегальные центры…

Но штабу Штерна не пришлось защищаться…

Японское командование так изумительно разработало операцию японского нападения, что ровно через три часа после первого выстрела весь красноармейский гарнизон был окружен, обезоружен и частично расстрелян, и город Владивосток находился в руках генерала О-Ой.

Штерн, Сибирский, Бурков, Мельков — члены Военного Совета — были захвачены вместе с красноармейской охраной штаба в первый момент переворота, армия была обезглавлена в самом начале: так предусматривал оперативный план японского командования № 3.

Через три часа пал Никольск-Уссурийский.

Еще через три — с боем отступал в Сопки гарнизон Спасска во главе со Снегуровским, временно принявшим командование районом вместо Штерна.

Вместе с спасским гарнизоном отступил в Сопки и авиаотряд, оказавшийся без аппаратов — «летчиками по земле».

4. В ту же ночь

…Но в это же время, на путях станции Хабаровск, в тупике, длинной черной змеей растянулся санитарный поезд № 8. Ночь. Только в салоне и пульмановском вагоне свет в окнах.

Вот кто-то мелькнул в свете окон и опять во тьму.

Где-то в вагоне хлопнула дверь — и опять тишина.

Баронесса Глинская не спит: она получила какое-то странное, запутанное письмо, полное намеков, — письмо из Пекина. Второе письмо, еще более странное, из японского штаба: «Баронесса, ваше освобождение близко. Будьте готовы. Осторожны. Мы начинаем…».

— Ничего не понимаю… — тревожно вслух произносит баронесса и хочет позвать своего друга и секретаря — сестру Гдовскую. Только потянулась рукой к пуговке электрического звонка, не успела…

Дверь купе бесшумно открывается и…

Баронесса хочет вскрикнуть…

Но, бесшумно проскользнув в купе, человек, — палец на губы, — знаком попросил молчать. Баронесса насторожилась.

Вскоре она успокоилась: человек оказался белым офицером — посланцем Таро с информацией о выступлении японовойск и предупреждением баронессы.

Баронесса, благодарная и успокоенная, разрешает офицеру поцеловать свою холеную руку. Офицер наклоняется и…

Быстрым движением правой руки ко рту баронессы — платок с хлороформом.