Желтый мокасин для любовника. Веселые рассказы

– А вот зэку с нами не повезло! Пришел за нами грузовичок поздно вечером. Домой мы собрались, а начальник еще в лагере оставался. Я села в кабину к водителю, а рабочий – в кузов, под брезент. Впереди – ночь пути. Через часа три чувствую – ну надо остановиться. Водитель прикорнувшему в кузове рабочему прокричал, мол, техническая остановка, мальчики налево! И мы с ним по разные стороны дороги разбежались. Возвращаемся в кабину, и сразу слышим: Серега-рабочий по борту стукнул – мол, все, можно ехать! И мы поехали.

Часов через пять приезжаем во Владивосток. Кричим: Сергей, выходи!

А в кузове – тишина. Заглядываем – никого.

Куда делся? Мы с водителем смотрим друг на друга. И вдруг понимаем. Там, в лесу, Сергей нам по борту стукнул – не когда вернулся. А когда спрыгнул! Долго со сна раскачивался, может, обувь надевал…

Не поняли мы его. А теперь представь. Глухая тайга. Проселочная дорога. Ночь. Никаких машин нет в помине. И наш зек, спрыгнув, видит, как грузовик вдруг резко срывается с места и исчезает из вида. И ведь за пять часов мы ни разу не спохватились! Я-то просто спала…

– И что! Нашелся потом мужик-то?

– А куда денется? Всю ночь шел и к какому-то жилью вышел. Ну, немного подмерз. Говорил – да в шутку, в шутку! – что первую часть пути мечтал убить водителя сразу, а вторую – медленно и с расстановкой. Зато за эту ночь весь свой лагерный словарь повторил. И не один раз…

Про Жужу

Прибилась к маминой геологической партии собачонка. Увязалась где-то у деревни, и так с ними по тайге и путешествовала. Маленькая, веселая, вздорная. И помешанная на еде. Сколько бы ни кормили – клянчит еще. Хотели было как-то выяснить, сколько в нее может за раз влезть: недельный запас на глазах тает, а Жужа только плотоядно чавкает. Так и не закончили эксперимент.

И вот как-то подошли они к реке. Разбили лагерь. А в речке рыба нерестится и на берег сама выбрасывается. Набрали геологи той рыбы и целый огромный чан засолили.

Утром просыпаются – нет рыбы. Только Жужа у чана сыто дрыхнет. Ну, крик, смех: как в нее это влезло?! А Жужа глаза продрала, и почувствовала, что сама как та рыба изнутри просолилась. Кинулась она к речке, и стала пить. Пьет, а жажда не проходит. Уже раздулась, как бочонок – а пить только еще больше хочется. Жужа в недоумении уставилась на речку, пробует лакать – не-а, не влезает. И тогда она, угрожающе расставив кривоватые лапы, стала злобно на воду лаять:

– Гав, гав, гав!!!!

Чего это, в самом деле: столько воды, а не напьешься! А главное – пить уже некуда!

Так почти час и прогавкала.

…Когда во время застолья кто-то из домашних хочет сказать, что блюдо, конечно, вкусное, ел бы еще, но уже больше не может, то говорит просто:

– Спасибо, но я уже – гав-гав!

Неподготовленные гости очень этому застольному гавканью удивляются…

Папина история

О туалетах и кафеле

Был отец молодым капитаном дальнего плавания – должность эту получил в 23 года. Водил суда по всему миру. Приходит как-то во Вьетнам. А там надо по проливу из моря в реку заходить. Для этого специально лоцманов местных вызывают. А папа – молодой, горячий. Решил валюту стране сэкономить. Сам пройти. И прошел.

Правда, устал, вышел на палубу подышать. Тут по трапу пограничный контроль поднимается. Видят – мальчишка стоит.

– Где лоцман? – спрашивают.

– Какой лоцман?

– Который судно завел.

– Нет лоцмана.

– Как? Уехал?

– Да не брали мы лоцмана!

– Быть не может! Вы заходили сами?!

– Да.

– А где капитан?

– Я капитан.

– Ладно, мальчик, мы не шутим. Капитана позови!

– И я не шучу. Я капитан.

Ну, немая сцена. Потом ахи, охи. На следующий день капитаны всех окрестных судов потянулись в гости – посмотреть на мальчишку, который без лоцмана управился. И каждый с подарком – бутылочкой виски, коньяка. На советских судах тоже был свой стратегический алкогольный запас. И вот выпивают они с английским капитаном. Тот начинает хвастаться:

– У нас капитан – уважаемый человек! Зарплаты хорошие! Я вот недавно взял кредит и коттедж купил! А ты где живешь?

– А у меня свой дом почти в центре города! – говорит отец, чтобы честь родной страны не уронить. Они тогда с моей мамой снимали комнату в ветхой развалюшке частного сектора, чудом оставшейся не сломанной среди новостроек.

– У меня еще свой сад есть! – пьяно хвалится англичанин. – Там цветы жена выращивает и можжевельники. Очень мы запах можжевельников любим!

– Ну, нет! – говорит мой отец. – Что в твоих можжевельниках толку? Моя жена в саду капусту выращивает. Морковку. Ягоду всякую. Мы из магазина овощи не едим! Зачем? Вышел на веранду, сел обедать, тут огурчик с помидорчиком сорвал, картошечку свою только что сорванным укропом присыпал, в чай малинки пахучей кинул… Красота!

Видит – задумался англичанин. Не знает, чем крыть. И наконец, пошел ва-банк:

– А у меня в доме два туалета и ванная. И везде я отделал их белым кафелем!

(кафель тогда был в новинку даже заграницей, стоил дорого, и олицетворял красивую жизнь.)