Желтый Мрак

Мы сидели за столом и пили чай с забайкальскими фигурными розанцами, хрупкими и рассыпчатыми. Вдруг дверь широко распахнулась, и на пороге выросла фигура красноармейца. Он был высокого роста, широкоплеч, с черными книзу усиками и раскосыми глазами, отличительным признаком забайкальцев, смешавших свою кровь с монголами и китайцами.

Я… Я… Паря доктур… чумной…

Лицо у красноармейца было рябое, удивительно красное и походило на созревший помидор, забытый на гряде и от времени покрытый шершавинами. Красноармеец первым заметил меня и, почему то смутившись, попятился к двери.

— Ты чего это, паря? — Врач Звонарев в нашей дивизии служил уже года три, дивизия за малым исключением состояла из забайкальцев, и у него создалась привычка с пациентами говорить на местном наречии.

— Д-да… Я… я… паря дохтур… — красноармеец опять взглянул на меня и осекся.

— Ну, что ты… Бригадный у нас не кусается. Говори смелей: — выручил его врач Титов.

— Я… Я… Паря дохтур… чумной… — выпалил неожиданно красноармеец и, вновь смутившись и, опустив глаза, тихо повторил:

— Право, чумной…

Он поднял голову и обвел нас своими раскосыми, с подозрительной краснотой, глазами,

Мы с Титовым переглянулись и испугано попятились от двери, в глубину комнаты.

— Ну брось, паря, откуда тут чума — проговорил Николай Иванович, укоризненно посматривая на нас. — Брось… Раскажи-ка, что это с тобой… Да не бойся. Поди, ничего нет… — закончил он, пересаживаясь на ближайший к красноармейцу стул.

Титов подошел ко мне и прошептал па ухо:

— Лицо подозрительное…

— Да, как будто что то есть… — согласился и я.

— Как только мог он заразиться? Посты у вас несут исправно?.. Я оглядел красноармейца в ног до головы и так же тихо ответил:

— По моему надеяться можно. Но граница так велика, что…

__________

После последних боев с остатками белых армий Забайкальского атамана Семенова, мне приказали перевести мою бригаду к Китайской границе. Я занял пограничный участок от китайского города Маньчжурия до нашего Нерчинского завода. По расстоянию мой участок был более 300 верст.

Людей в бригаде было тысячи две с половиной и в первое время нам более, чем когда, приходилось быть готовым к бою, так как, в соседнем с нами городе Маньчжурия разместились полуразоруженные китайцами группы белых. И во избежание случайностей, мне большую часть бойцов пришлось сосредоточить в нашем поселке Абогайтуй, который как раз был против города Маньчжурия и не далеко от китайских угольных копей Чжай-ла-нор. Охрана этих копей была сплошь из белогвардейцев, а они несколько раз делали попытки вторгнуться на нашу территорию.

Недавно мы узнали, что на копях Чжай-ла-нор, там, где работают семь с половиной тысяч китайцев-углекопов, появилась чума. С копей чума перешла в Маньчжурию и поползла книзу по пограничной реке Аргуни. Рассуждая на эту тему и распрашивая местных крестьян, мы с Николаем Ивановичем установили, что чуму разносят рабочие копей.

От страха заболеть и в надежде на спасение, они бросали работу и бежали или в Маньчжурию или на бакалейки и китайские пограничные посты, расположенные против каждого нашего поселка.

Это нас встревожило и заставило экстренно принять ряд крутых мер: во первых, мы усилили охрану границы и вменили в обязанность пикетным не вступать ни в какие переговоры с переходящими и, само собой разумеется, их на нашу территорию ни в коем случае не пропускать. Во-вторых, мы закрыли границу и для наших местных жителей, имеющих по пограничным традициям, беспрепятственный проезд на Китайскую сторону.

На Китайской территории творилось ужасное: те из заболевших, которые надеялись найти спасение на еще не-зараженных пограничных постах, бежали туда и несли с собой заразу. Чумы китайцы боялись больше всего. Они знали, что она неизлечима. Они помнили эпидемию 1910 года, когда в одном только Харбине умерло от этой болезни 10.000 человек.

9 февраля, за неделю до того, когда красноармеец вошел в комнату врачей, я узнал, что самый крупный китайский пограничный пост против нашего поселка Кайластуй, где у китайцев было около 20 торговых фанз, штаб полковника, начальника трех кордонов и командующего 112 вооруженными пограничниками, с территорией в 19 верст, не имеется охраны. А 10 февраля мне донесли, что на этом посту никого нет в живых. Впрочем, наблюдатели через час сообщили, что там виднеется несколько трупов то-ли 5, то-ли 20, точно определить было нельзя, так как над трупами пировали громадные стаи собак, а может быть, это были и волки.

10 февраля я, врач Звонарев и врач Титов создали второй экстренный по борьбе с чумой совет. Тут же мы наметили рад изоляторов, использовав для этой цели пустующие избы белых беженцев, сосредоточили в квартире врача весь контрабандный спирт, нашили халаты, рукавицы, футляры на сапоги, собрали санитаров, и врачи показали им все приемы борьбы с чумой. Я написал несколько листов строгих постановлений для местных жителей и чуть ли не запрещал им смотреть на Китайскую территорию.