Жемчужина дракона (СИ)

Тристан вскоре сменил тактику — теперь он пытался сцапать пастью голову короля и сторонился толстого черного хвоста с ороговевшим острым наконечником. Один раз Тристану почти удалось поймать короля — острые клыки скользнули по черной морде, но черный дракон тут же отшвырнул золотистого мощным ударом хвоста.

Драконы разлетелись в разные стороны, развернулись и помчались навстречу друг другу, готовясь сшибиться в финальной схватке.

Мне ужасно хотелось зажмуриться, но я продожала смотреть. Я должна была знать, чем это закончится.

я почувствую, если сейчас черный дракон располосует золотого острыми когтями, и тело в золотистой чешуе упадет в море, обагрив волны? Буду ли я, как Милдрют, оплакивать или испытаю злорадство, что предатель поплатился за обман? Обида снова всколыхнулась в душе — обманывал, использовал!.. Но вдруг Милдрют лжет? Отвергнутые женщины зачастую мстят счастливым соперницам. А я — счастливая соперница, ведь Тристан любит меня. Любит? Но как легко он согласился, чтобы я попыталась разоблачить убийц… Любящий человек разрешил бы любимой рисковать ради него? А любящий дракон?..

Все эти мысли пронеслись в моем сознании быстрее, чем можно пересказать. Драконам понадобилось секунды три, чтобы встретиться. Черное и золотистое тела сплелись, хвосты захлестнулись спиралью, и до нас долетел грозный рев, подобный грому с ясного неба. Ланчетто кубарем скатился, прячась за валун, а Милдрют с присвистом втянула воздух.

Драконы скрутились в клубок и рухнули в волны, подняв тучу брызг.

Море колыхнулось, поднялась огромная волна, но берега она не достигла, растаяв по пути, а потом море снова стало безмятежным, тихим и… пустым.

Прошла минута, вторая, четверть часа — а море все так же ласкало берег, накатывая волну за колной. Мы все потянулись к кромке прибоя, вглядываясь в воду.

— Они погибли оба? — робко спросил кто-то из гвардейцев.

Ланчетто, выбежав вперед, озирался, нервно облизывая губы.

Вдруг шагов за двести от берега вынырнула темноволосая голова. Человек заработал руками — с заметным усилием, и поплыл к нам.

Кто это — король или Тристан?

Пловец боролся с волнами, а они, словно издеваясь, то поднимали его на самый гребень, грозя вышвырнуть на берег, то откидывали обратно, к глубине. Еще усилие, и еще взмах… Расстояние между пловцом и берегом медленно, но сокращалось.

Милдрют слабо вскрикнула и забормотала молитву — это плыл Тристан.

Я почувствовала бесконечную усталость. Если до этого мысли роились, как муравьи в разворошенном муравейнике, то сейчас не осталось ни одной. Я все еще сидела на песке, но теперь захотелось лечь. Просто упасть, глядя в небо. Но я смотрела на темноволосую голову, на смуглые крепкие руки, разбивавшие волны, и не могла отвести взгляда.

Тристан выбрался на песок и упал на колени, оперевшись ладонями. Людская толпа испуганно отхлынула, и лишь Ланчетто медленно приблизился к нему, остановившись шагов за двадцать, да мы с Милдрют остались на месте.

Тристан попытался подняться, но не смог. Он дышал тяжело, а когда выдыхал, в груди что-то скрипело. Потом он закашлялся, и изо рта, пузырясь, пошла кровь.

— Где дядя? — спросил Ланчетто.

Тристан поднял голову, глядя через мокрые спутанные пряди, упавшие на лицо, и хрипло ответил:

— Убит. Теперь я — король Салезии.

— Какой быстрый, — усмехнулся Ланчетто. — Быстрый, шустрый… А ведь я давно к тебе приглядывался. Слишком шумным мой младший братец был до смерти отца и слишком тихий — после. Я ведь пытался вывести тебя на чистую воду, да ты всё изворачивался — ну точно, как змея! — он засмеялся собственной шутке. — Даже вареную кошку сожрал, не поморщился. Хитрец, нечего сказать. Как ты оберегал отцовскую жемчужину… Как зеницу ока! — и он опять засмеялся. — Но я тебя понимаю, я бы тоже предпочел ослепнуть, лишь бы получить ее. Только ведь эта жемчужина должна по праву принадлежать мне. И она достанется мне.

— С чего это, братец? — спросил Тристан с издевкой.

— Ты украл у меня все, — Ланчетто заговорил тише — так что слышали только мы четверо. — Украл любовь отца, драконью жемчужину, даже женщину украл, проклятый притвора! Еще и опозорил меня перед моими людьми. Но сегодня я отомщу.

Он достал из ножен длинный кинжал и проверил пальцем заточку клинка.

Это заставило меня встрепенуться, и я обрела голос:

— Что ты задумал?! — воскликнула я.

— Скоро увидишь, — Ланчетто бросил на меня быстрый взгляд. — Он тебя предал, а ты все равно за него боишься? Прекрасная горячая Маргарита, такая верная, такая умная, но такая дурочка…

— Почему ты говоришь, что он предал? — спросила я, хотя всё уже и так было ясно.

— Твоими руками он избавился от короля и от моей матери, — сказал Ланчетто. — Но выигрывает тот, кто делает последний ход. Так ведь, Тристан? А сегодня появится новый король — я. Тот, кто не побоялся вызвать дракона на поединок, и который победил.

— Так это ты — главный предатель, — сказал Тристан презрительно и сплюнул кровью.

Но я заметила, что он выглядит уже не таким слабым, и кровь уже не пузырилась на губах.

— Сын предательницы, — продолжал Тристан, — воспитанный предателем.