Жемчужина дракона (СИ)

— Какие громкие слова, — Ланчетто покачал головой, паясничая. — Мать и Неро думали, что они слишком умные, и кое-кто еще думал, что умнее других, — тут он снова оглянулся на меня. — Но я оказался умнее всех вас. Ты считал, это ты просчитываешь все ходы и дергаешь всех за веревочки? Ах-ах, отомстить за мамочку! Отомстить за отца! Да ты сделал мне услугу, братец, избавив меня от матери и ее любовника. Теперь никто не будет зудеть мне в оба уха: Лаччо сделай это, не делай того! Теперь я — настоящий и единственный господин этих земель! Король Рихард отправился на дно, кормить рыб, и это чудесно. Но ты еще жив, и у тебя есть кое-что, что мне очень нужно…

— Что же? — спокойно спросил Тристан.

— Отдай мне жемчужину дракона, — сказал Ланчетто, и голос его прозвучал странно — сипло, с присвистом, словно он уже превращался в змея. — Я — старший сын, она должна принадлежать мне.

— Отец не хотел этого, — возразил Тристан, — иначе отдал бы тебе ее сам.

— Он и тебе ее не отдал! — вспылил Ланчетто. — Ты украл ее!

— Отец отдал жемчужину моей матери, — сказал Тристан.

Ланчетто с трудом обуздал гнев и улыбнулся, как ни в чем не бывало.

— Что спорить? — сказал он философски. — Отца давно нет, но есть ты, и ты дашь мне то, что я хочу.

— Уверен? — усмехнулся Тристан, подбираясь для прыжка.

Ланчетто благоразумно отступил, выставив перед собой кинжал, и сказал:

— Полегче, полегче! Ты кое о чем позабыл. Твоя женщина у меня в руках. Ты же не хочешь, чтобы с ней случилось что-то плохое?

Я не успела и глазом моргнуть, как Милдрют приставила нож к моему горлу. Лезвие захолодило шею, и мне показалось, что это я проглотила драконью жемчужину — так холодно стало в груди!

Тристан смотрел на меня и Милдрют, словно не веря собственным глазам. Он замер, и я поняла, что Ланчетто победил.

— Тебе лучше подчиниться, братец, — сказал герцог ласково.

— Милдрют… — выдохнул Тристан. — Я ведь поручил тебе охранять ее…

Но нож в руке Милдрют не дрогнул. Я боялась пошевелиться, а Ланчетто с удовольствием наблюдал за этой картиной.

— Ты вдвойне дурак, если думаешь, что чувствами женщины можно играть, — сказал он довольно. — Не вздумай даже дернуться, братец, иначе дорогая Милдрют надавит чуть-чуть посильнее. Тебе не следовало оставлять ее одну, когда отправился забавляться с другой. Я все понял, нашел ее и уговорил перейти на мою сторону.

— Ты предала меня, — сказал Тристан с укором.

— Ты первый предал ее! — сказал Ланчетто. — И проиграл. А теперь заключим сделку. Обменяем одну жемчужину на другую.

Тристан не двинулся с места, но на мгновенье оскалил зубы, и мускулы на руках так и забугрились.

— Жемчужину в обмен на Маргариту, — повторил Ланчетто вкрадчиво. — Иначе будешь плакать над ней, как над нашим папашей.

Черты лица Тристана неуловимо изменились — будто из человеческой оболочки глянул зверь. Потом зверь спрятался, и появился человек, а потом черты лица исказились злостью и отчаянием, выпуская дракона…

Ланчетто мотнул головой, и Милдрют чуть провела ножом, рассекая мне кожу. Сначала появилась боль, а потом по шее потекла теплая капля крови

— Не трогай ее! — крикнул Тристан и зачем-то посмотрел по сторонам — с надеждой, будто кто-то осмелился бы прийти нам на помощь. — Я отдам жемчужину, — сказал он уже тише. — Отпусти ее.

— Сначала жемчужину, — потребовал Ланчетто.

Тристан поднял руку ко рту, глубоко вздохнул, а потом раскрыл ладонь. В его руке была жемчужина — крупная, как голубиное яйцо, с золотистым отливом. Она светилась собственным светом, вобрав в себя сияние предзакатного солнца, отраженного в море.

— А теперь… — голос подвел Ланчетто, и он прокашлялся, чтобы говорить четко, — а теперь брось ее ко мне — спокойно, без резких движений…

Милдрют нетерпеливо повела ножом, делая надрез на моей шее еще глубже, и я прохрипела:

— Не отдавай! Она все равно убьет меня!..

— Если не отдашь, тогда точно убьет, — предрек Ланчетто, переминаясь с ноги на ноги. — Брось. Жемчужину. Ко мне.

Тристан швырнул ему жемчужину, не глядя. Она упала на песок в трех шагах от Ланчетто. Но герцог не стал ее поднимать. Он бросился к брату, замахиваясь кинжалом. Это был конец, и я зажмурилась, чтобы ничего больше не видеть.

Раздался глухой стук, и Милдрют повалилась в сторону, потянув меня за собой. Ножа уже не было возле моего горла, и кто-то схватил меня за шиворот, не давая упасть.

Открыв глаза, я увидела, что Ланчетто мечется по берегу, как заяц. Сначала он кинулся к Тристану, но потом передумал и побежал к жемчужине, но потом опять передумал и с проклятьем уронил кинжал, остановившись и опустив руки.

Милдрют лежала на песке без признаков жизни, а король Рихард — живой король Рихард — вздернул меня на ноги. Он был почти невредим — если не считать двух глубоких царапин поперек щеки.

— Вот и конец истории, — проворчал он. — А ты, Лален, здорово мне надоела. Почему-то все хотят тебя убить. Задумайся, не в тебе ли причина.

— Но вы же погибли, ваше величество, — залепетал Ланчетто.