Жемчужина дракона (СИ)

Король ехал впереди, не оглядываясь, уверенный, что я следую за ним. Я и следовала, и гадала, о чем пойдет разговор. То, что дракон решил говорить не во дворце, означало, что речь будет о делах тайных, и это настораживало и пугало еще больше, чем внимание герцога ди Амато.

Мы доехали до побережья, король спешился, помог мне спуститься из седла, и мы довольно долго брели вдоль кромки прибоя, пока не дошли до скалы, глубоко выдающейся в море.

— Оставим коней здесь, — король забрал у меня поводья и накинул их на ветку сухого дерева, торчавшего из песка. — Пошли наверх — там красиво, тебе понравится.

Я посмотрела на скалу с веселым изумлением. Забраться наверх? Взлететь, что ли?

— Вы, люди, слабые, как мыши, — проворчал король, схватил меня поперек туловища и забросил на плечо, как мешок с мукой.

Я только ахнула, когда он ловко полез наверх, по еле заметной крутой тропке. Голова у меня закружилась, и я вцепилась дракону в плечи.

— Не щипайся, мышь, — засмеялся дракон.

Мы оказались на вершине быстрее, чем я успела досчитать до десяти. Дракон поставил меня на ноги, и я перевела дух. Да, здесь было красиво — совсем другой вид на море, чем с земли. Но любоваться красотой совсем не хотелось. Я косилась на короля, а он, словно издеваясь, тянул время — наслаждался открывшимся видом.

— Ты не поладила с моим племянником, — сказал он, наконец, и я сразу подобралась, как для боя.

— Я не горю желанием быть герцогиней, — сказала я, осторожно подбирая слова.

— А ты ею и не станешь, — заверил меня король. — В жены Ланчетто я присмотрел Божоле. Надеюсь, она родит ему сыновей. Драконов.

— Да, будем молить об этом небеса, — пробормотала я.

— Божоле — это большие земли и армия. Нам сейчас нужна поддержка человеческих лордов.

— Разве драконы в этом нуждаются? — не сдержалась я. — В поддержке людей?

— А что твой дядя пообещал тебе за обман? — спросил он, словно не замечая моего вопроса.

Я промолчала, опустив глаза.

— Что обещал, отвечай! — рыкнул король.

— Свободу и Юнавир, — быстро ответила я.

— Лавандовые поля? Хм… какой щедрый подарок. Но как старшая дочь ты имеешь право на все состояние де Корнов. Дядя был так уверен в твоей честности? Что ты удовольствуешься одними лишь полями?

— Юнавир должен был достаться Магали, — ответила я. — А Изабелла де Корн умерла бы, после того, как проиграла смотрины и вернулась домой.

— Все интереснее и интереснее. Значит, она бы умерла?

Я уставилась на него, пораженная внезапной догадкой.

В самом деле, но не опасно ли дяде оставлять в живых свидетеля его преступления против короны? Стоит мне заговорить — и король вряд ли его похвалит. Еще припомнят участие в деле мятежников, и — кто знает? — не отправится ли хитрый дядюшка на плаху. Гораздо проще, если Изабелла и в самом деле умрет!

— На его месте я бы так и сделал, — сказал король, угадав, о чем я думаю.

— Но мой дядя — не вы, — ответила я, но в сердце уже поселилось сомнение.

— Хочешь проверить его благородство? — спросил король. — Тогда даже мешать не буду. А через месяц наведаюсь в Юнавир. Прикажу посадить лаванду на могилу безвременно почившей Изабеллы де Корн. Попытаюсь найти некую Магали — и не найду, скорее всего.

— Вы хотите поссорить меня с дядей! — догадалась я. — Драконы всегда сеют раздор между людьми!

— Зачем это драконам? — король был выше меня, и теперь навис надо мной, как медведь. — Мы можем разобраться с вами без хитростей, только силой. Не веришь? — он схватил меня за шею и наклонил над обрывом.

Я не закричала, до боли прикусив губу. Если дракон ждет, что я буду визжать от страха — точно этого не дождется. Но сам страх никуда не делся, потому что внизу море тяжело шевельнулось — и оно не походило больше на котенка. Там, у валунов, словно открылась пасть чудовища, готовая поглотить любого, кто полетит в нее. И мое воображение тут же представило такую картину: я падаю, бестолково болтая руками и ногами, а море внизу жадно лижет валуны, дожидаясь человеческой жертвы.

Но королевская рука держала меня крепко и рывком вернула на твердь. Ноги не держали, и я села, подтянув колени к груди и стуча зубами.

— Страшно? — спросил король.

— Что вы от меня хотите? — еле выговорила я — так меня трясло от пережитого ужаса. Даже нападение Ланчетто казалось сейчас детской игрой.

— У меня есть дело для тебя. Станешь сиделкой при младшем ди Амато.

— Сиделкой?..

— У него была нянька, которая за ним присматривала, но она умерла два месяца назад.

— Вы о слепом лорде Тристане? — догадалась я, немного приходя в себя. — Но у него есть Милдрют, к чему вам…

— Про эту бешеную суку даже слышать не хочу, — отрезал король. — Мы пойдем к нему, и ты скажешь, что мечтаешь ухаживать за ним. Ври, что хочешь, но он должен поверить, что ты помогаешь ему только по доброте душевной.

— Соврать?

— У тебя это ловко получается, не так ли?

— А если он не поверит?

— А ты постарайся, — последовал жестокий ответ. — И помни, что у тебя не слишком богатый выбор — или тебя прикончит дядя, или я.

— Третьего варианта нет? — я еще храбрилась, но это была храбрость кролика, которого уже закапканили за заднюю лапку.