Жемчужина моей коллекции

- Вот это я понимаю жизнь. Все готово, никаких забот. Ты мне наверно скоро в постель будешь по утрам подавать кофе?

- Всю жизнь мечтал. Но если тебе не нравиться моя забота, то ты можешь готовить сама.

- Нет, нет, нет. Я согласна, не надо кофе в постель.

ВОСКРЕСЕНИЕ, 1 СЕНТЯБРЯ

Три дня прошли, как один день. Пришло воскресенье. Я провожаю Соню на Московский вокзал. На перроне полно молодежи. Соня забрасывает вещи в вагон и выходит ко мне.

- Ты постарайся не рисковать, - напутствует она.

- Замечательное пожелание.

- И когда Толя с Ирой, будут уезжать, передай, что я буду помнить о них, пусть пишут.

Проводники стали загонять отъезжающих в вагон. Соня приблизилась ко мне и обняла.

- Если бы ты знал, - ее губы шепчут у моего уха, - какой ты все таки бесчувственный башмак.

Я молчу. Она отрывается и две предательские слезинки текут по ее щекам. Соня хватает мою голову и спешно целует в губы.

- Пока.

Состав дернулся и проводница подала ей руку. Соня пропала в вагоне.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 2 СЕНТЯБРЯ

Сегодня плохой день. В связи с началом учебного года большинство женщин взяли отгул. Мужики работают вяло и часто собираются группками, чтобы покурить. К 11 часам ко мне в кабинет ворвался слесарь Быков.

- Вася, горим.

- О чем ты?

- Горим, по настоящему горим.

Теперь я встревожен.

- Где?

- Второй этаж горит.

Над нами складские помещения. Там латексы, каучук, резины и всякие химические добавки. Мы выскакиваем из кабинета. По цеху уже потянулся запах гари, похожей на вонь горевших покрышек. Часть рабочих помчались в раздевалки, другие бежали к выходу. Более смышленые разоряли буфетик, набивая карманы шоколадом, пачками чая, банками кофе и другим товаром, завезенным с утра для обеда.

- Василий Денисович, - рядом оказался начальник цеха, - обесточь участки, постарайся организовать вывоз кислородных баллонов и проследи, чтобы никого не осталось.

- Быков, к сварочному, собери людей, пусть баллоны с кислородом выкидывают в окно, - уже командую я.

Дым стал проникать во все помещения, посыпались стекла, усилились крики.

- Всем вон из помещений. На улицу, - орал я.

Какие то фигуры пронеслись мимо меня. Врываюсь в раздевалку, там уже никого. Бегу к сварочному, здесь тоже пусто, баллоны с кислородом никто не увез, они разбросаны по полу. Дыма все больше и больше. Пробегаю сверловочный участок и тут натыкаюсь на тело. Да это же дядя Федя.

- Дядя Федя, ты меня слышишь?

Рабочий застонал.

- Ты ранен?

Он молчит. Я ощупываю его и прикоснувшись к голове, чувствую, что пальцы мокрые. Это кровь. Дядя Федя опять застонал. Он открыл глаза.

- Вася? За что они меня, Вася?

- Я сейчас, дядя Федя. Я сейчас.

Я взвалил его на себя и пошел в волнах дыма. Хорошо, что ворота были открыты, мы вышли из них на свежий воздух, но все перед глазами поплыло, голова была как чугунной и мне казалось, что резиновая гарь вырывается уже из меня, и воздуха в легких совсем нет. Кто то принял от меня дядю Федю и я упал...

Резкий запах защекотал ноздри. Я открыл глаза. Рядом Лена Прохорова.

- Василий Денисович, как вы?

- Голова болит. А ты как здесь очутилась?

- Я здесь работаю.

- Не знаешь, все вышли из цеха?

- Все, все. Вы последние. Федор Ивановича увезли в больницу, вас сейчас повезут тоже.

Я пытаюсь сесть. Голова чугунная и болит пульсирующей болью.

- Лежите, Василий Денисович. У вас отравление.

- Мне предупредить... про баллоны.

Пересиливаю себя и иду на выход. Лена за мной. Мы спустились вниз и очутились на улице. Цех пылал как факел. Десятки пожарных машин сбились вокруг него.

- Василий Денисович, - рядом стоит зам директора по производству, - как вы себя чувствуете?

- Паршиво.

- У него диагноз, отравление, - добавляет Лена. - Сейчас его увезут в больницу.

- Я бы лучше отлежался дома.

- А чего? Обязательно ему лежать в больнице?

Лена колеблется.

- Вообще то надо, чтобы он был под наблюдением.

- Так возьмите под наблюдение. Три дня хватит?

- Не знаю.

- Лена, возьмите мою машину и отвезите его домой. Скажите шоферу, что я велел.

Зам директора уходит.

- Василий Денисович, пойдемте.

Мы идем к проходной. Лена находит черную "волгу", принадлежащую дирекции, и меня везут домой.

С трудом открываем квартиру, я тут же по телефону снимаю сигнализацию и Лена заходит в гостиную.

- Ой, сколько книг.

Она сразу идет к стопкам Ушаковских запретов, стоящим на полу у окна.

- Это про них мне папа говорил?

- Да.

- Можно я погляжу?

- Посмотри.

Лена открывает первую обложку и восклицает.

- На них штамп тайной канцелярии.

- Да, эти книги были запрещены в то время в России.

- Сколько здесь книг. Как же они к вам попали?

- Продали.

Лена перебирает корешки обложек, потом приходит в себя.

- А вы где спите?

- Вот здесь на диване.

- А там сестра? - она кивает на дверь маленькой комнаты.

- Да.

- Ложитесь, Василий Денисович. Сестра придет, вы ей скажите, чтобы побольше поила вас соками. А если очень голова будет болеть, принимайте аспирин. Я завтра подъеду, проверю вас.

- Сестра не придет, она в колхозе. Их от института отправили туда.

- Ну вот...

Она растеряно разводит руками.

- Да ты не беспокойся. Я сейчас приму аспирин и отосплюсь.

- Хорошо. Я подъеду завтра с утра.