Жемчужина пустыни. Любовь сквозь боль...

Саид уехал в город за всем необходимым (я составила большой список — муж лично решил заняться покупками). Ну а со второй женой, в скором времени бывшей, он не стал разбираться. Правильно посоветовала Фатима: хочет мирно развестись — надо включать голову и контролировать эмоции. Что было — то было. Сейчас для меня мой статус имеет значение: делить ЕГО с другими женщинами не хочу. И не буду!

Если бы Саид сорвался, то Алия точно воспользовалась бы возможностью «надеть маску», изображая невинную жертву обстоятельств. После рассказанной Фатимой истории, эта девушка не заслуживает ни малейшего снисхождения, ни единого шанса на исправление ошибок в отношении дочерей. Это тот самый случай, когда непутёвую мамашу нельзя близко подпускать к девочкам, им будет лучше без неё и не видеть вовсе. Они ничего не потеряют, лишившись общения с «такой» матерью, в особенности это касается Саиды.

Хотя поначалу была иного мнения…

Мы приложим максимум усилий, чтобы все дети чувствовали себя счастливыми. От поведения Саида тоже многое зависит. Надеюсь, он сделал соответствующие выводы.

Душа болит за малышку… В голове не укладывается: как можно не любить свою кровиночку, как можно отказаться от этого маленького чуда с огромными вишнёвыми глазами? — отсутствие материнского инстинкта и безразличие к детям за гранью моего понимания. Винить в неудачах младшую дочь, лишь по причине того, что та не мальчиком родилась, это не просто глупо… Мужчину вообще ничем и никем не удержать, если женщина ему не нужна ни в каком качестве, вряд ли появление на свет сына чем-то помогло бы.

Никому не позволю причинить Саиде вред.

Одно радует: недостаток маминой заботы не сказалось на психике девочки. Конечно, нехватка внимания заметна, но при этом в развитии малышка не запущена — с ней занимались и играли по возрасту. Жаль, Алия не принимала участия в её жизни — редкостная дура всё-таки… Ну, ничего, на собственной шкуре скоро испытает, каково это — лишиться самого дорогого. Осознает всё да будет поздно.

А Саида, между прочим, замечательный ребёнок: умненькая, сообразительная, любознательная, ласковая как котёнок, совсем не капризная, зато требовательная, жадная до нежностей и объятий — то, чего не получала от матери, пытается восполнить всеми способами. Охотно тянется навстречу сама, и при любом удобном моменте просится на ручки, подставляет щёчки для поцелуев, желая урвать кусочек тепла, и заливисто смеётся. Она такая хохотушка, ей очень понравились потешки, которыми обычно наши женщины развлекают своих детей, причём, на русском языке их рассказывала, с задорной интонацией — и это вызвало у девочки яркие эмоции, дикий восторг с интересом.

Я покорена! Окончательно и бесповоротно! Глядя в её выразительные, сумасшедшей красоты глаза — бездонные, тёмные, чарующие омуты, без преувеличения, проникаюсь всё глубже и глубже. В них целый мир отражается! — открытый, наивный, чистый, без злобы и грязи. А наблюдая отдачу, чувствуя зарождающееся доверие в детском сердечке, я счастлива вдвойне.

В её возрасте на взрослых не обижаются, но каждый раз у меня слёзы наворачиваются, когда прижимаю малышку к себе, а мысленно постоянно возвращаюсь к тому, что натворила Алия — окружила младшую дочь равнодушием, обрекла на существование в пустоте и одиночестве, ничего не давая взамен. И едва ли та же Самира получала от матери намного больше внимания, чем сестра. Няньки и кормилица не в счёт, для них уход за ребёнком — всего лишь работа, в их обязанности не входит любить чужих детей.

Больно от несправедливости…

Терпением и любовью помогу Саиде быстро освоиться в новых условиях, даже вспоминать не будет о женщине, подарившей ей жизнь (а знает ли, кто мама? — сомневаюсь).

Не брошу, не предам! Теперь она — моя!

***

— Диана… — дверь отворилась, и показалось лицо Халимы. — К тебе можно?

— Заходи, — тихо ей ответила.

Она прошла в комнату и устроилась в кресле.

Я как раз покормила Саиду: девочка уснула на руках, хотя ещё продолжаю её укачивать, не отпускает меня — ухватилась за локон моих волос, крепко сжимая в ладони.

— Справляешься? — поинтересовалась Халима, улыбается, глядя на нас.

— Пока сыновья только едят да спят, справляюсь, — а когда не надо заниматься домашними делами, и того проще — уделяю детям всё своё время, погружаясь в заботы с головой. Понимаю, не всегда будет так легко. Впрочем, трудности не пугают. Привыкну.

Плюс есть помощница Зейнаб, которой я обозначила чёткий фронт работы: следить за чистотой в комнате, забирать на стирку грязное бельё и одежду, тщательно проглаживать детские вещи и прочее, что касается обеспечения комфорта. А вот к малышам не подпускаю, запретила трогать и проявлять инициативу, присмотреть — да, просила, если я отлучалась ненадолго в туалет или душ. На этом всё.

— Саида не капризничала?

— Нет, на удивление, послушная для своего возраста.