Жемчужина Шелтора

Я взяла его чуть отекшее от драки лицо в ладони и, склонившись, чуть коснулась его губ, прошептав‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Благословляю тебя, сын своих богов.

Он засиял.

Парень улыбался, не смотря на боль в разбитом лице. Все конечно было не так плохо, но пара синяков и разбитый нос все же приносили дискомфорт.

Я была зачарована этим моментом.

Мне не было неловко и стыдно, словно я делала что-то такое, что этому сыну моря было просто необходимо. Они очень религиозны. Для них благословение словно щит, который не было видно, но зная о нем ни одна стрела, не один меч не принесёт беды.

Виктория закипала. Ее круглые глаза сощурились и стали похожи на щелки, в которых плескалась самая страшная, откровенная ненависть ко мне. Той, которая должна была стать тенью, не заслуживающей внимания. А сейчас забрала у нее важное, просто необходимое для гордости собой. Она обещала мне смерть, такую в которой ее никто не обвинит, не посмеет.

Она первая жена ярла! Она любимая!

Турнир продолжался. Победители один за одним опускались передо мной на колени и в конце ярл, явно довольный ситуацией, уже смеялся, спрашивая очередного воина:

- Виктория или Бланш?

— Жемчужина. — Не задумываясь, отвечали они и падали передо мной в ожидании награды.

Я откровенно не понимала того, что происходило. Словно какая-то дымка стояла перед глазами мешая думать, искать причины поступков. Я словно делала то, что должна и, повинуясь зову, смиренно принимала ситуацию, не осознавая последствий.

Когда остался последний, что уже стоял в позе, готовый получить свою награду, конунг не выдержал:

— Почему ты выбрал ее, сын? — Обратился он к рослому юноше, который даже мне казался слишком молодым для драки, но он задрал нос, показывая, что заслужил свою победу и ответил, прямо, без страха смотря на Бернира:

— Она «подарок моря». — Перевел он мою фамилию. — Можно оскорбить богов, если пренебречь их подарком. Мы морские волки, море наша жизнь. Благословение жемчужины убережет нас и наши корабли в водах. — И придвинул свое лицо ко мне, подставляя потрескавшиеся губы.

— Благословляю тебя, сын своих богов. — Ответила я и отпустила его лицо, после легкого прикосновения к губам.

Гуляния продолжались.

Солнце уже село и теперь только свечи и факелы освещали зал.

— Ирли Торунн. — Клеменс поклонился на манер Боклера. — Не окажете мне честь, станцевать со мной?

— А мое мнение уже не играет роли? — Улыбаясь, спросил ярл.

— Неужели вы настолько вероломно отнесетесь к последним желаниям старика? — Гест подыгрывал мужу, на что тот реагировал с неожиданным весельем.

— Ну только если последним, Клеменс.

— Безусловно. — Поверенный протянул руку, и я вложила в нее свою ладонь. — Как вам пир? — Спросил он, когда мы оказались в центре зала и медленно кружили на расстоянии друг от друга, как и все остальные пары.

— Я растерянна, Гест.

— Не удивительно. Но знаете, я вами горжусь.

— Мм?

— За столько короткий срок вы удосужились завоевать доверие людей ярла и взбесить Викторию.

— Я смотрю, вы к ней тоже не равнодушны.

— У девушки не смотря на внешнюю привлекательность отвратительный характер. Ее давно нужно было поставить на место.

— Боюсь, мне это аукнется.

— Не стоит переживать, Аорелия. Ярл не допустит распрей между вами, и его люди теперь на твоей стороне.

— Не думаю, что их желание получить благословение можно считать клятвой верности. — Сказала я, поворачиваясь к Гесту другим боком, перед этим подхватив край юбки.

— Вы ошибаетесь, моя дорогая. Я не знаю, что вы сделали, но никто из них не позволит причинить вред той, что они считаю подарком моря. Они же морские волки. Посмотри вокруг. — Я обвила глазами зал. — Видишь, куда все они смотрят? Только на тебя, Аорелия. Ты взбаламутила их своим появлением, заинтересовала. И когда они решились подойти — не прогнала, а почесала за ушком. Больше ты здесь не чужая.

Почему от слов Клеменса стало теплее. Спало напряжение, что сидело где-то в плечах и заставляло ссутулить их. Словно его слова были чем-то очевидным и непререкаемым. Как истина. Куда-то ушла нервозность, растерянность, мне даже стало чуть веселее в окружении воинов, которые нашли свой смысл в моем существовании.

Он проводил меня к моему месту, когда танец закончился, и, поклонившись, успокаивающе улыбнулся.

Торунн перехватил мою ладонь и устроил ее на своем колене, в очередной раз показывая кому я принадлежу.

— Сегодня ночью я приду к тебе, жена моя. — Сказал он тихо, чтобы никто кроме нас не смог расслышать его обещание. То, что это было именно оно, сомневаться не приходилось.

Вновь побежала дрожь, выстилаясь по коже как холодный шелк, которым ведут от самого низа, к самому горлу, чтобы перехватило дыхание. Волнующе и так пугающе. Хотела ли я быть с ним? Хотела ли чтобы он показал свое истинное лицо, сбросил все маски и открылся. «Зачем мне твое сердце?» — прозвучало отголоском в голове и наваждение ушло.

Просто пришло время. Он достаточно ждал, чтобы вновь завоевать мое тело. Так думал он.