Жемчужина, сломавшая свою раковину

— Да, безобразие, — нахмурился первый. — Следуй за нами, — после некоторого раздумья сказал он, — а с Азизуллой я потом обязательно поговорю.

Шекиба кивнула и двинулась вслед за мужчинами, метрах в пяти позади них. Ее охватила паника. Наверняка Марджан проснулась, обнаружила, что Шекибы нет дома, и, вполне возможно, сообщила об этом Азизулле. Интересно, он уже отправился на поиски? Хотя эти двое, кажется, поверили в ее историю. Тем хуже, они обязательно придут к Азизулле с вопросами. Если хозяин и так уже начал подумывать, как бы отделаться от работницы, перессорившейся со всей своей родней, трудно даже представить, что будет, когда выяснится, что Шекиба навлекла позор и на его дом.

Тем временем мужчины дошли до бакалейной лавки, владелец которой был еще и местным аптекарем. Тот, что беспрестанно перебирал четки, зашел внутрь, Шекиба — за ним.

— Салам, Фазизулла-джан, — сказал он.

— Уа-алейкум ас-салам, Мунир-джан. Как поживаешь?

«Ага, так, значит, Мунир. Вот кто сообщит о моем побеге Азизулле».

Мунир обменялся с хозяином лавки обычными любезностями, прежде чем заговорил о Шекибе.

— Азизулла послал эту девушку за лекарством для своей жены. Я нашел ее бродящей по улице. Совершенно одну. Представляешь? Нет, определенно Азизулла-джан лишился рассудка.

Фазизулла сокрушенно покачал головой:

— Вероятно, они там совсем сбились с ног, готовясь к приезду эмира. Хабибулла-хан прибывает через два дня.

«Через два дня?»

— Чем больна Марджан-ханум? — обратился аптекарь к Шекибе и сам принялся перечислять возможные симптомы болезни.

Шекиба молча кивала головой: «Да» — либо качала ею из стороны в сторону: «Нет». В результате она покинула лавку, сжимая в кулаке пузырек с травяным настоем. Фазизулла сделал пометку в книге, записав стоимость лекарства на счет Азизуллы.

«Азизулла убьет меня», — вдруг со всей ясностью поняла Шекиба. Она зашла слишком далеко.

Ну что же, раз так, теперь отступать нет смысла.

— Извини меня, сахиб, — обратилась Шекиба к своим провожатым, — мне еще нужно попасть к малику, отдать ему один документ.

— Что?! Какой документ?

— Мне не велено никому рассказывать.

Второй мужчина с ошарашенным видом уставился на Шекибу, затем перевел взгляд на своего спутника, крутившего четки:

— Папа-джан, это какое-то безумие!

— Да, полнейшее, — согласился отец.

Шекиба ждала затаив дыхание.

После недолгого замешательства они все же указали ей нужный дом. Как и надеялась Шекиба, здание находилось в двух шагах от центральной площади деревни. Вызвавшиеся проводить ее мужчины развернулись и ушли. Им надоело возиться со странной женщиной, в одиночестве разгуливающей по дорогам. В конце концов, какое им дело: Азизулла все это затеял, пусть сам и разбирается.

На стук в ворота вышел мальчик-подросток. Шекиба сказала, что хочет видеть малика-сахиба. Мальчишка окинул ее подозрительным взглядом, но побежал во внутренний двор и вскоре вернулся вместе с высоким седобородым человеком. Человек открыл створку ворот чуть шире и вопросительно посмотрел на Шекибу.

— Салам, малик-сахиб. Я пришла к вам по очень важному делу.

— Какому делу? Ты одна, с тобой никого нет?

— Нет, сахиб. У меня есть один документ, я хочу показать его вам.

— Кто ты? Где твой муж?

— У меня нет мужа.

— А отец? Кто твой отец? — Седобородый человек по-прежнему держал ворота полуоткрытыми, не имея ни малейшего желания пускать в свой дом незнакомку.

— Сахиб, пожалуйста, это бумаги моего отца. Его звали Исмаил Бардари.

— Исмаил? Исмаил Бардари?

— Да, сахиб.

— Ты его дочь? Та самая, у которой…

— Да, это я. Пожалуйста, сахиб, у меня есть договор на владение землей.

Последнюю фразу она произнесла на одном дыхании.

— Шекиба!

Услышав свое имя, девушка обернулась и увидела Азизуллу. Он размашисто шагал по улице, направляясь прямо к ней. Шекиба вновь повернулась к малику и заговорила скороговоркой:

— Пожалуйста, у меня документы моего отца на владение землей, я его единственный оставшийся в живых ребенок. Я хочу заявить о своих правах на наследство. Земля должна принадлежать мне, а мои дяди пытаются незаконно присвоить участок себе.

Глаза седобородого округлились.

— О чем ты хочешь заявить? — Он бросил взгляд на улицу. Азизулла был в нескольких десятках метров от них. — О Азизулла-джан, да продлит Аллах твои дни! — повысив голос, обратился малик к приближающемуся Азизулле.

Судя по усталому тону старейшины, у Шекибы было мало шансов убедить его вникнуть в дело. Она быстро вытащила документ из-под паранджи.

— Это моя земля, и я имею на нее право! — с жаром выпалила Шекиба. — Пожалуйста, малик-сахиб, взгляните, и вы поймете…

Седобородый взял бумагу, скользнул глазами по строчкам и снова взглянул на быстро приближающегося Азизуллу.

— Пожалуйста, малик-сахиб, у меня больше ничего нет. У меня никого нет. Только эта земля…

Удар кулаком в затылок. Шекиба пошатнулась.

— Проклятая девчонка!

Второй удар сбил Шекибу с ног. Она лежала на боку и снизу вверх смотрела на малика. Он только покачал головой: