Жемчужина Тамерлана

– Я подожду, – заверял ее следователь. – И потом, зачем делать культ из еды, как говорил Остап Бендер? Я нормально зарабатываю, и мы можем вообще ничего не готовить.

Лена качала головой:

– Это неправильно. И ты сам знаешь.

Иногда после такого разговора она уходила плакать в спальню, куда вскоре спешил и Геннадий.

К сожалению, слезы не помогали горю. Кухня категорически не хотела подчиняться жене следователя.

Вот и сегодня, открыв дверь любимому мужу, она вытерла со щеки слезу.

– Гена…

Он улыбнулся:

– Что, опять подгорело?

Лена прищурилась:

– Ты смеешься надо мной.

– Да, смеюсь, потому что это действительно смешно, – пояснил Волошин и прошел в ванную. – Знаешь, почему у тебя ничего не получается?

– Потому что я плохая хозяйка, – вздохнула молодая жена.

Он покачал головой:

– Все с точностью до наоборот. Ты слишком хорошая хозяйка. Ты слишком стараешься.

Лена улыбнулась сквозь слезы:

– Пусть так. Но котлеты сегодня опять подгорели.

Геннадий потер руки.

– Знаешь, чего бы мне сегодня хотелось? Обычную яичницу с салом. Насколько я знаю, сало и яйца есть в нашем холодильнике. И я хочу вспомнить свою холостяцкую жизнь и сам ее приготовить. Не останавливай меня.

Она дернула плечом:

– И не собираюсь. Я тоже с удовольствием поем яичницу.

Глава 22

Кеш, 1364 г.

Тимур лежал на подушках в своем шатре в Кеше и рассматривал правую руку, на которой не хватало двух пальцев.

Он вспомнил о том роковом бое, сделавшем его калекой: раздробленное колено зажило, но, видимо, неправильно срослось, и теперь эмир прихрамывал на правую ногу.

Самые хорошие врачи Самарканда не смогли спасти его пальцы. Началось заражение, и их пришлось ампутировать. А потом, когда сын Тарагая пришел в себя после всех мучений, Хусейн сообщил ему, что он, его родственник, стал правителем Мавераннахра.

Тимура не удивило это известие. Он был благодарен брату за то, что тот не бросил его, тяжелораненого, повез в Самарканд, а по дороге поил и кормил, как ребенка.

Если бы он знал, что Хусейн и сам не понимал, зачем делал то, чего не собирался делать. Наверное, потому, что Тимура обязательно спас бы кто-нибудь другой, а потом муж его сестры мог это ему припомнить.

Немного подлечившись, Тимур решил уехать в Кеш – как известно, дома и стены лечат. И действительно, вода в реке, воздух, травы, деревья – все согревало душу, исцеляло.

Эмир быстро пошел на поправку. Исчезла ночная лихорадка.

Боль, правда, не прошла. Болело не только раненое колено, но и ампутированные пальцы, и тогда Тимуру казалось, что он сможет пошевелить ими, что они на месте.

Убедившись, что это всего лишь ощущения, он вскакивал и стонал сквозь зубы, а Айгюль и Ульджай утешали его. Для них он оставался самым могущественным и самым храбрым.

Однажды, почувствовав себя лучше, эмир решил навестить саида Куляля, которого не видел долгие месяцы.

Он взял с собой хлеба и мяса и отправился в горы по знакомой тропинке к пещере. Но, на его удивление, она оказалась заброшенной. Вход, как полог, закрывала паутина, светившаяся на солнце всеми цветами радуги.