Жемчужина Великого Леса (СИ)

Мое сердце на мгновение замирает, затем начинает биться вдвое чаще — неужели он и правда согласен пустить меня на свою территорию? Усилием воли успокаиваюсь и с улыбкой произношу:

— Хорошо, что мы закрыли дверь. Неудобно бы вышло. Ваше предложение кажется разумным. Да и кровать наверняка удобнее стола.

Ар Райлон создает портал, прохожу через него и оказываюсь в гостиной. Светлый пол, светлые стены, небольшое количество массивной мебели и практически полное отсутствие вещей, которые могли бы что-то рассказать о своем хозяине — никаких картин, статуэток, книг. Лишь брошенный на кресло плащ. Комната выглядит скорее практично, чем уютно.

Некромант дезактивирует защитные чары и приглашающе открывает дверь одной из комнат. В ней только кровать, застеленная светло-зеленым покрывалом и дверь в ванную. Хмыкаю и вхожу. Оставляю сумку у стены. Туда же аккуратно ставлю обувь и складываю одежду. Оборачиваюсь и натыкаюсь на глаза ар Райлона. Страсть в его взгляде настолько откровенна, что мое тело вновь наполняется желанием. Если некромант так смотрел на всех, с кем делил постель, неудивительно, что у него столько побед. Но если он надеялся смутить меня этим взглядом, его ждет разочарование. Откидываю несвоевременные мысли, гордо выпрямляюсь, усмехаюсь и смотрю в ответ.

Вкладываю в ответный взгляд восхищение его телом, воспоминания о том, какие сильные у него руки, какие требовательные губы, и как мне нравится все, что он делает с моим телом.

Райлон не выдерживает первым. Порывисто вздыхает, преодолевает несколько разделяющих нас шагов и впивается в мои губы поцелуем. Отвечаю ему так, будто этот поцелуй — последний. Будто завтра не наступит. И это сейчас самое правдивое, что я могу ему открыть без боязни спугнуть.

Вжимаемся друг в друга так плотно, что чувствую каждую пуговицу на его рубашке, пряжку ремня, ткань брюк. Резкими движениями избавляю его от рубашки и слышу, как пуговицы падают на пол. От ремня и брюк избавляюсь осторожнее, но так же стремительно.

Мы сливаемся прямо там — возле стены. Голодно, жадно, настолько яростно, что завтра наверняка будут синяки у обоих. Плевать. Окружающий мир растворяется, оставляя только здесь и сейчас.

После того, как немного приходим в себя, натягиваю одежду, закидываю на плечо сумку. Иду в гостиную, открываю портал и вхожу в гостиную уже у себя. Закрываю портал, стремительно скрываюсь за дверью своей комнаты и прислоняюсь к ней, чтобы не упасть. Колени дрожат. Тело лихорадит. Словно то, что было между нами только что — слишком. Слишком откровенно. Слишком честно. Слишком много эмоций. Пройдет немного времени, и я возьму себя в руки. Успокоюсь. Наверняка придумаю, как все это объяснить, чтобы не давать своему измученному сердцу слишком сильную надежду. Позже. Но не сейчас.

Спустя некоторое время слышу деликатный стук в дверь и голос Торриэля:

— Ты в порядке? Даже если нет, тебе пора ужинать.

Делаю несколько глубоких вдохов, открываю дверь и иду к столу. Тот случай, когда проще сделать, чем объяснить, почему нет. Аппетита нет совсем, но покорно съедаю все, что Торриэль накладывает мне на тарелку. Желаю спокойной ночи и отправляюсь к себе. По привычке моюсь, сушу волосы и накидываю одежду для сна. Чувства словно перегорели. Внутри только усталость и опустошенность. Медитирую, пытаясь привести мысли в порядок. Получается не сразу. Но получается. А затем засыпаю, едва голова касается подушки.

Открываю глаза с первыми лучами рассветного солнца. Стучу в дверь Арраниэля и зову на тренировку. Прекращаю ее только тогда, когда по телу расползается приятная усталость.

Умывшись, присоединяюсь к завтракающему Торриэлю. Макаю оладью в благоухающий вересковый мед и смотрю, как стекают янтарные капли. Откусываю кусочек и запиваю теплым молоком.

Быстренько собираюсь, и мы отправляемся на занятие по архитектуре заклинаний.

К счастью, оно сегодня на весь день только одно. После мы с Торриэлем молча поднимаемся на крышу. Садимся на расстеленный плед. Молчим. Вспоминаем родных, которых много лет назад потеряли.

Достаю флейту. Какое-то время непонимающе ее разглядываю. Затем закрываю глаза. Делаю несколько спокойных вдохов и выдохов. Достаю из глубины души всю ту боль, которую пытаюсь прятать всю остальную часть года. Сегодня годовщина, а значит — можно.

Подношу флейту к губам.

Вкладываю в музыку все свои чувства. Умоляю, зову, надеюсь, что услышит и вернется.

Обрываю мелодию на высокой ноте. Какое-то время сидим в тишине, слушая отголоски. Поднимаемся и идем ко мне в комнату. Ложимся на кровать и прижимаемся друг к другу. Так же было тогда, много лет назад, сразу после того, как узнали, что моя мать и его отец угодили в стихийный портал, и надежда на то, что они сумеют вернуться, очень мала. Только сегодня уже не плачем. Только мы уже не те перепуганные и одинокие дети, которыми были много лет назад. Стук родного сердца успокаивает и дарит утешение. Так и засыпаем.

Глава 8