Жемчужница (СИ)

Тики закружил ее в каком-то удивительном танце, уча переставлять ноги и двигать телом, и Алана, отчаянно стараясь не отдавить ему пальцы, повиновались каждому его движению. В какой-то момент мужчина засмеялся, глянув куда-то ей за плечо, и притянул ее ближе к себе, коротко шепча:

— Там Неа. Такой злой, что мне даже немного страшно. И Салеман с таким удивительно натуральным выражением влюбленности на лице, что не знай я обо всем заранее — поверил бы ей!

В следующий момент он ее развернул, оказываясь спиной к действу, и Алана увидела сцену поистине уморительную. Мана всеми силами старался удержать на лице спокойное и благодушное выражение, но иногда, какую-то секунду буквально, в изгибе его губ и во всей фигуре сквозило едва скрываемое раздражение, вызванное всем происходящим. Неа же стоял вне круга танцующих мрачный как туча и ревностно наблюдал за тем, куда и как положила Салеман руку.

Алана с удивлением заметила, как ласково девушка гладит младшего Уолкера по плечу, когда они соприкасаются в танце плотнее, и как девушка скользит ладонью по его боку, спокойная и мягкая, какая-то словно текучая.

— Это… ваши женщины всегда так делают?.. — нахмурилась она, переводя взгляд на лицо Тики, и тот смущенно хмыкнул.

— Не всегда, — неловко хохотнул он, отведя на секунду взгляд, и девушка подозрительно прищурилась. — Салеман просто очень убедительно играет, — пожал Микк плечами, нарочито легкомысленно, и Алана, нахмурившись и вновь кинув взгляд в сторону Маны, чтобы запомнить эти странные движения, которые выделывала Салеман, положила ладонь на его плечо, мимолетно погладив ключицу поверх рубашки.

Тики вздрогнул, но ничего не сказал — улыбнулся как-то смиренно и весело, отчего девушка, обрадованная этой улыбкой, этим словно бы разрешением, скользнула пальцами к шее и мягко, почти невесомо погладила по коже.

Смысл в поглаживаниях боков Алана так и не нашла, потому что у морского народа живот к выражению чувств никак не относился (только если голод, но это сюда вообще не то), а потому ограничилась лишь плечами, потому что, на самом деле, ей уже и этого было вполне достаточно.

Тики был так близко, что можно было уткнуться носом ему в грудь, прячась от всего мира, и это кружило голову. Сердце билось как бешеное, словно пытаясь пробить ребра и сбежать из грудной клетки, и внутри вновь все сжалось в этом непонятном томительном ожидании, от которого можно было сойти с ума.

И Тики, словно подчинившись какому-то ритуалу, скользнул рукой по ее боку (о, она тут же уловила весь смысл этого прикосновения, потому что кожа под рукой мужчины загорелась) и… спустился к бедру. Точно как делал какой-то другой мужчина, танцующий с какой-то другой девушкой.

— А… в каких случаях так делают?.. — Алана погладила Микка по предплечью, на самом деле тайно наслаждаясь всем происходящим — донельзя интимным и личным, пусть не совсем понятным ей — и стремясь получить больше.

Больше прикосновений, о океан, потому что бедра под яркой расписной тканью платья пронзило истомой, заставив Алану ослабеть в ногах, больше близости, потому что она заставляла дрожать и ненасытно впитывать в себя каждое совершенное здесь и сейчас движение.

— Об этом мы в другой раз поговорим, — Тики как-то странно усмехнулся и привлек ее к себе, прижимая вплотную и стискивая несильно в кольце объятий. — Ты пока запоминай, как к тебе не должны прикасаться, — выдохнул он. — Как не должен прикасаться к тебе никто, — здесь мужчина склонился к ее уху и теперь почти шептал. И у Аланы поджимался живот от скручивающей тело томности.

— Даже ты? — попробовала улыбнуться она — потому что этот Тики был другим, более тёмным и спокойным, и хоть ласковым, но совершенно точно… властным. Настолько, что этой власти Алана не смогла бы воспротивиться даже будь у нее желание это сделать.

— Даже я, — согласился он — и да, Алана видела такие… прикосновения между танцующими, которых Микк никогда себе с ней не позволял.

Например, вот тот мужчина с короткими светлыми волосами медленно водит пальцем вокруг копчика раскрасневшейся девушки, а та в свою очередь, спрятав лицо у своего кавалера (это же был её кавалер, да?) на плече, почти невесомо гладит его по груди. А вон высокий юноша ведёт почти что ещё девочку в танце и с любовью во взгляде касается губами её подбородка. Или же женщина, моложавая, красивая, которая с какой-то хитринкой в хищном взгляде проводит пальцем по шее мужчины, с кокетством облизывается и тянет его к себе.

Алана зажмурилась, слишком смущенная, и на секунду подумала, что было бы прекрасно, если бы и Тики когда-нибудь к ней так прикоснулся.

Девушка закусила губу, уткнувшись ему в плечо, чтобы тот не разглядел её румяное лицо, но Микк определённо точно все и так понял. Потому что коротко хохотнул и погладил ее по спине, словно успокаивая.

— Не волнуйся, — улыбнулся он ласково — и снова скользнул ладонью к ее бедру. — Никто не прикоснется к тебе так. Честное слово, — это было сказано с какой такой слабой, совершенно безнадежной усмешкой, что девушка замотала головой, отстраняясь.