Жемчужница (СИ)

И Тики купил ей это идиотское платье, в котором Алана выглядела больше зазывающей проституткой, чем девственной русалкой! Конечно же она его выбросила и спрятала тело в мужскую свободную одежду — разве можно было поступить по-другому?

Но Микк, видимо, этого не понял, а потому Алана чувствовала за собой вину: за своё поведение, за свои слова, за свой страх и трепет перед ним.

Оттого, наверное, и сидела сейчас здесь, на палубе, наблюдала за тем, как мужчина закручивает на ладонях ветер, и любовалась им не в силах оторвать глаз.

Она и не знала, что Тики так может, но тот был словно таким же дитем стихии, как она сама или другие сирены. Как порождение ветра, как его повелитель, он, казалось, делал с ним что вздумается, на потеху корабельной команде исполняя роль шута и нисколько этим не тяготясь.

И когда Алана увидела это, сегодня утром выйдя на палубу, то наконец поняла, почему же они отплыли от ее бухты так быстро. И — почему ветер у них всегда попутный.

Потому что Тики словно сам и был этим ветром.

— …вот Изу и попросил показать ему, как Тики сражается, — между тем закончил Мана, забросив себе в рот пару каких-то красных ягод, и Алана досадливо нахмурилась, понимая, что совершенно его не слушала. — А ты засмотрелась, — тут же проницательно заметил парень, и девушка поспешно отвела взгляд от потрясающего зрелища, не зная, благодарить ей друга или же костерить на чем свет стоит.

— Неправда… — буркнула она недовольно и скрестила на груди руки. И — не удержалась, все равно искоса наблюдая за тем, как мужчина легко и ловко отражает удар своего противника и как радостно взвизгивает Изу, сияющими глазами глядя на своего кумира. — Тики и правда хочет… хочет усыновить его? — закусив губу, поинтересовалась девушка.

И постаралась не замечать того, как Мана понимающе улыбается.

— Он не имеет привычки шутить такими вещами, — заметил парень, — тем более при ребенке. Чувствую, тетушка Лулу будет в восторге, — с иронией прыснул он. — Как же — жениться сын не хочет, зато ребенка приволок!

— Изу такой… счастливый… — выдохнула девушка едва слышно, не сдерживая улыбки и чувствуя, как жарко краснеет сама не зная, по какой такой причине.

— Он сияет, да? — негромко уточнил Мана. — И душа у него светлая, верно?

Алана обернулась к парню, глядя удивленно и радостно. Он понимал, почему она так радуется, и она… о море, она даже не знала, что ей теперь делать! Она обещала себе, что подружится с белодухими, если те придут к ней, но в итоге общалась на корабле только с одним лишь Маной, потому что Тики (который ей и правда ничего не сделал и к которому на самом деле нечестно было вот так относиться) по большей части ее игнорировал, словно не желая начинать очередной скандал, а Изу… он смотрел на нее с восхищением, но как будто даже приблизиться боялся.

И Алана не понимала причины.

Она всегда воспринимала себя самой обыкновенной, даже, честно говоря, слегка ущербной, потому что была сереброволосой, хотя все в её семье были рыжими, золотистыми, с пышными яркими красными хвостами, переливающимися рубинами в солнечных лучах.

Отец говорил в детстве, что это луна одарила её своим светом в ночь рождения, когда Алана забрала жизнь матери.

Народ же по большей части её сторонился, и девушка, без лишних слов, была изгоем. Лишь сёстры и братья постоянно окружали её, любя и лелея как самую младшую: Элайза буквально закидывала различнейшими сувенирами из своих путешествий, Ювния, ещё одна искательница приключений, обвешивала драгоценностями, которые отыскивала на потопленных кораблях, Рогз, самый старший брат, подкидывал в воздух и веселил морскими штормами, и все остальные пытались хоть как-то подбодрить маленькую Алану, тогда непонимающую отчего же другие сирены пытались держаться как можно дальше и бросали презрительные взгляды в её сторону.

Так что такие восхищённые взгляды Изу, душа которого была подобна сияющему фонарику, такому же яркому и такому же мягкому, были ужасно непонятны. Особенно удивляло то, что мальчик боялся подойти к ней — будто Алана могла сделать ему что-то плохое!

— Всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Мана, и девушка обернулась к нему, понимая, что вновь слишком сильно задумалась и отвлеклась. Это было так странно: она в последнее время только и делала, что вспоминала прошлое, хотя всеми силами всё это время пыталась от него спрятаться.

— Да, прости, немного задумалась, — неловко хохотнула Алана, вздыхая и переводя взгляд на восторженно хлопнувшего в ладоши Изу, а потом — на Тики, легко уклонившегося от бросившегося на него Неа.

— А у тебя есть семья? — вдруг спросил Мана, однако, сразу же виновато зажмурившись, но девушка лишь улыбнулась.

— У меня есть отец, — ответила она, прикрыв глаза. — Остался лишь отец.

— Который наверняка волнуется, — виновато вздохнул парень и потер лицо руками, отставляя чуть в сторону поднос, по свободной части которого перекатывались яблоки.