Жемчужница (СИ)

И это безумно грело. Девушка сразу ощущала себя счастливее и спокойнее, потому что много лет они были знакомы, и все это время Лави ее ненавидел. А сейчас — он больше не стремился убить ее и не наслаждался ее мучениями. Он просто был. И уже даже этого для спокойствия ей было достаточно.

Ведь даже… даже если они не подружатся — даже если Лави не сможет простить ее — она просто будет знать, что от Рогза кто-то остался.

У Элайзы была семья и остались потомки, но Элайза была ей родной сестрой, а с Рогзом матери у них были разные, но в то же время… О, Розг относился к ней куда трепетнее, чем все остальные семь братьев вместе взятые! И поэтому любила она его больше всех. И какое же счастье, что линия Рогза продолжится тоже!

Океан завторил ей мягким шелестом волн, бьющихся о каменистый высокий берег, и до самого привала Алана перешептывалась с ним, выглянув из кареты и иногда напевая какие-нибудь песни. Изу смотрел на неё в такие моменты с восхищением, и девушка смущалась, не понимая, чем заслужила столько восторга от этого мальчика. Душа-светлячок ребёнка мягко искрилась, когда он затаив дыхание вслушивался в русалочьи колыбельные, и на лице его было столько лучистой радости, что Алане хотелось тотчас же обнять его.

Что она, в общем-то, всегда и делала: кидалась на вздрагивающего Изу с объятиями и нежностями, а тот неизменно ластился к ней, при этом ведя себя так осторожно, словно его могли в любой момент оттолкнуть. И даже душа его пугливо вспыхивала, подтверждая мысли Аланы.

Лагерь разбили уже вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, а по небу рассыпались звезды, и океан заманивал искупнуться и порадовать его своим присутствием. Берег здесь был, в основном, скалистый, а потому к морю выйти было сложно, но Тики специально остановился рядом с небольшой рощей, расположившейся на пологом холме, по которому можно было спуститься к воде, не переломав себе ноги.

А потому первым делом Алана, предупредив Микка, поспешила к своему господину.

Изу же, по новой традиции, устремился за ней, взяв за правило всегда сопровождать ее в таких вот походах. Началось это давно, но развернулось в полную мощь тогда, когда Алана набила себе уйму синяков и ссадин посредством ударов о камни. В тот вечер малыш за нее ужасно беспокоился и, кажется, оказался не до конца убежденным даже после слов Тики, который каким-то чудом угадал ее собственную отговорку.

В общем-то, такая милая охрана Алане очень нравилось. Она не стеснялась сращивать хвост при Изу, а тот смотрел на нее с непрекращающимся восторгом в такие моменты, и это вселяло в нее уверенность.

…нет, Тики тоже смотрел на нее с восторгом, и против его компании девушка ничего не имела, просто это было очень, очень смущающе. Алане сразу хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, но она стыдилась своих шрамов, не настолько заметных на ногах (они были тонкими как нити из-за слез Миранды, которую девушка мысленно неустанно благодарила), как на хвосте, а мужчину обижал ее стыд. Кроме того, она боялась плавать при нем, потому что не хотела, чтобы он счел ее неуклюжей рыбиной.

Это был замкнутый круг какой-то, если говорить прямо, но Алана совершенно не знала, что ей с этим делать, а потому… потому они с Тики почти никогда не купались вместе.

Не то что бы ей было очень грустно от этого факта, но всё-таки, стоило лишь задуматься, как хотелось смеяться.

Изу опасливо коснулся поверхности океана ладонью, словно боялся, что тот сейчас его утащит на дно, и Алана, заулыбавшись, уселась рядом с ним, сращивая хвост (она осталась лишь в рубашке, чтобы не смущать малыша своим видом), после чего подозвала воду, и та тут же поднялась до пупка, смачивая траву и каменистую землю. Мальчик же тут же вцепился ей в плечо, пугливо подпрыгивая и всматриваясь в песок, будто пытался найти в нём-то что-то.

Девушка неуклюже перевернулась, пытаясь не потерять равновесие, но всё равно его теряя, и шлёпнулась на живот, вдыхая вкусный кислород трепещущими жабрами.

Изу со смехом хлопнул в ладоши, когда она вновь уселась более-менее устойчиво, и радостно выдохнул, улыбаясь:

— Ты совсем как тюленчик!

Алана замерла, удивлённо подняв брови, и горестно вздохнула.

— Чувство романтики у тебя точно не в отца, — шутливо поделилась она с мальчиком, лукаво ему подвигнув, и тот залился краской, пряча лицо в ладонях.

— Я могу позвать п-папу… — виновато закусил губу он, и Алана рассмеялась, потрепав его по голове и чмокнув в лоб.

— Не стоит, — отказалась она, не переставая улыбаться и представляя, что на месте Изу мог бы сказать и сделать мужчина. Он бы наверняка завел глаза и как-нибудь тонко над ней подшутил. — Не хочу быть умирающей рыбкой.

Малыш захихикал и плеснул в нее водой.