Жемчужный узел

— Обещ… — как легко отец готов был дать слово!

— Нет, — однако Лизавета не собиралась ничего упрощать. — Не так.

Она протянула над столом тонкую, бледную руку, и отец, который совсем недавно так хотел коснуться её, застыл в изумлении. Он больше не мог притворяться, что его любимая дочурка осталась прежней, потому что прямо сейчас ему предлагала заключить договор не она — водяница.

— Пообещай мне, что больше не вернёшься на это озеро и сделаешь всё возможное, чтобы сохранить его тайну от прочих людей. Что будешь оберегать духов Нави так же, как оберегал бы мою собственную жизнь, если бы та ещё продолжалась. Пообещай… — у неё перехватило горло от одной мысли о том, что она собиралась сделать. — Пообещай, что не будешь сам искать со мной встречи.

— Чт?..

— Пообещай.

В её голосе зазвенел лёд, и отец наконец-то услышал. Ему ничего не предлагали, с него требовали плату за всё.

— Обещаю, — его пальцы показались Лизавете обжигающими. — Всё, что ты сказала до этого, я всё из этого сделаю.

Мгновение ей казалось, что отец попросит что-то взамен. Его рот дрогнул, словно готовый произнести какие-то слова, совершить ошибку. Но в итоге он не издал больше ни звука, и за это она была ему особенно благодарна.

— Спасибо, — губы растянулись в улыбке. — Правда, спасибо.

— Нет, — он покачал головой. — Не за что. Я делаю то, что сделал бы любой отец. Защищать тебя — мой долг, и если из-за этого я больше не увижу тебя… Что ж, возможно, я это и заслужил.

«Возможно», — так и не сказала она.

Лад не спал, когда она вошла в дальнюю комнату. Он смотрел в окно на проплывающие в вышине облака — она проследила за его взглядом и с изумлением поняла, что не просто видит, но чувствует их. Облака были водой неба, паром, готовым излиться на землю благословенным дождём.

— Удивительно, правда? — конечно, Лад ощутил её присутствие.

Она прошла вглубь комнаты, помедлив, опустилась на край постели. Лад, не глядя, нашёл её руку и мягко сжал в знак то ли приветствия, то ли благодарности. От прикосновения по телу разбежалось тепло.

— Что удивительно? — спросила она, пускай и догадывалась, что он ответит.

— Удивительно, как всё получилось, — Лад наконец отвернулся от окна. — Ты спасла мне жизнь, хотя это я обязался тебя спасать.

— Ты и спас, — слова вырвались сами собой, и только тогда она поняла: то была кристально чистая правда. — Сам подумай, что было бы со мной, если бы я не оказалась на озере?

— Ты была бы жива.

— И жила бы чудовищную, никому не нужную жизнь. Вышла бы замуж за человека, которого не любила. Притворялась бы счастливой, потому что так нужно. Делала бы, что велено, и не слушала бы себя, — она покачала головой. — Я видела, как это происходит с другими, и решила, что не желаю себе того же. Больше нет.

— Боюсь, мы просто не оставили тебе выбора с этими дрязгами…

— Но он у меня был. Я могла остаться дома, когда узнала, что отец направляется сюда. Но я представила, что будет дальше, и я приняла решение. Своё собственное, не твоё или Яра, и не смей сейчас у меня его отнимать.

Лад посмотрел на неё долгим, изучающим взглядом. И с каждым мгновением этого взгляда что-то менялось в его лице: ушла хмурость, разгладился лоб, тревога в глазах сменилась знакомым спокойствием.

Он медленно кивнул, принимая за ней право решать. Она чуть крепче сжала его пальцы в ответ, прежде чем отпустить, отстраниться.

— Неужели ты научился ко мне прислушиваться?

— Ты бы себя видела! — Лад фыркнул, становясь собой прежним: легкомысленным и шутливым. — Теперь любой побоится тебе слово против сказать.

— Это хорошо. Потому что я решила ещё кое-что… — она не договорила, надеясь, что он опять всё поймёт. Но Лад лишь вопросительно глядел на неё в ожидании продолжения.

«Последнее испытание, да?» — подумала она, не уверенная, к кому обращается: к себе ли, к Матери-Природе, к Богу-Отцу. Конечно, никто не откликнулся.

— Как ты наверняка заметил, я больше не человек.

Лад снова кивнул, словно нарочно не давая ей передышки.

— Когда я поняла, кем стала, то подумала, что Мать-Природа связала меня с тем же озером, что и вас с Ольгой. В конце концов, я ведь там умерла, — произносить это было странно: казалось, она говорит о ком-то другом. — Но похоже, всё работает не так.

Глаза Лада едва заметно расширились: он всё понял. Мать-Природа всегда давала своим детям то, что им нужно, а не то, чего они жаждали.

— Я водяница, Лад. Не мавка или русалка, а хозяйка собственной вотчины. Мне досталась река, я чувствую это каждой своей частицей — как она зовёт меня.

— И ты пойдёшь ей навстречу?

Она улыбнулась, и в этой улыбке было поровну радости и сострадания.

— Да. Она тянется так далеко, Лад, как я никогда не уезжала. Я чувствую, как она опоясывает землю, как кормит и поит живущих по оба берега, как соединяется с морем… и как бежит вот в этом лесу. Почему русалки никогда не уплывали отсюда, Лад? Они ведь могли.

— Потому что они несут другой крест. Для них вторая жизнь — наказание и искупление, для тебя — кажется, дар.

— А для тебя?