Жемчужный узел

Он вскинул руки, и вода в озере встала стеной. Мужики отступили перед волной, вскидывая палки, вилы, косы и мушкеты. Лизавета вскочила в неосознанном порыве защитить и помочь…

Грянул выстрел.

В груди вдруг стало горячо, так сильно, словно на неё вылили кипяток из чайника. Лизавета прижала ладонь ближе к сердцу, и впрямь почувствовала на коже горячую жидкость. «Так странно», — успела подумать они прежде, чем кто-то над самым ухом закричал её имя.

Лад вновь поймал её, но не удержал. На землю они осели вместе — так медленно и одновременно быстрее, чем окружающие успели что-либо понять.

— Лиза! — первым очнулся Яр.

Он вдруг появился рядом, склонился над Лизаветой, лежавшей на земле в мягких объятиях Лада. Тот почему-то ничего не говорил, не шевелился. Лизавета с трудом подняла руку, потеребила его за рукав:

— Что? — вместо слова с губ слетел бесформенный выдох.

Яр вскинул взгляд куда-то над её головой. Сердце Лизаветы забилось быстрее — каждый удар почему-то отдавал ноющей болью. Может оттого, что на лице Яра отразился испуг?

— Чт… — во второй раз получилось ещё хуже прежнего.

— Лизавета!.. — тут подбежал отец.

Лизавета отстранённо подумала, что никогда не видела его плачущим. Наверное, он должен был плакать на похоронах матери, но тогда он была ещё слишком маленькой, чтобы это понять. Впрочем, сейчас же никто…

— О, пожалуйста-пожалуйста! — из горла отца вырвались странные, нечеловеческие рыдания.

— Проклятье! — перебил его Яр. — Проклятье!

Кулак тяжело врезался в землю — Лизавета почувствовала. Она вообще начала неожиданно много чувствовать: боль, холод, влагу на платье в том месте, где совсем недавно было обжигающе горячо. Слабость. Лизавета попыталась поднять руку, обратить на себя внимание Яра, но едва смогла пошевелить пальцами.

Испуганный взгляд метнулся от Яра к отцу. И обратно:

— Надо отнести её в воду, — отец не услышал, и Яр повторил громче. — Надо отнести её в воду, слышишь?!

Пощёчина заставила Лизавету вздрогнуть одновременно отцом.

— Соберись, бесы тебя дери! Твоя дочь умирает!

«Что?!».

— И этот умирает тоже, поэтому сейчас же сними с него все обязательства.

— Чт?..

— Скажи: «Снимаю с тебя все данные мне обещания». И побыстрее, а то мы не успеем…

Отец повторил за Яром, кажется, не вполне понимая слова. Но это подействовало: грудь Лада, на которой Лизавета продолжала лежать, резко, высоко поднялась.

— Лежи, — бросил ему Яр, не глядя. Сам он не сводил глаз с отца Лизаветы, словно и впрямь околдовывал. — Если ты хочешь ещё хоть раз заговорить с дочерью, помоги отнести её в воду.

— За?..

— Затем, что это несчастный случай.

Отец повёл себя так, будто это всё объясняло. Хотя это на самом деле всё объясняло, устало подумала Лизавета. А она и не ожидала, что её история закончится именно так.

Вдруг стало холоднее. Её начала бить мелкая дрожь, зубы застучали. Чьи-то пальцы мягко коснулись щеки, отводя в сторону волосы, и вместе с прикосновением Лизавета почувствовала движение воды.

— Всё будет хорошо, — услышала она голос Яра, удивляясь краем сознания, когда успела закрыть глаза. — Это всё равно, что заснуть.

А потом он толкнул Лизавету в грудь, и вода залилась в её лёгкие. Тело выгнуло от неожиданной, холодной боли, но это длилось не больше секунды. Всё прекратилось. Наступила блаженная темнота.

33

Когда Лизавета открыла глаза, был день. Солнце заливало спальню — ту самую, где она провела свою первую ночь в деревне. С тех пор здесь ничего не изменилось: кровать по-прежнему поскрипывала, пол был всё таким же холодным, а с кухни доносились всё те же звуки, будто кто-то грел воду к завтраку.

Она аккуратно села, ожидая почувствовать боль, но та не пришла. Не заныло в висках, не кольнуло там, где шальная пуля пронзила её кожу. Помедлив, Лизавета опустила голову, скользнула пальцами туда, где ожидала отыскать рану. Но и взгляд, и руки её наткнулись лишь на чистую льняную ткань.

Не было не только боли, но и крови, и самой раны. Оттянув ворот рубахи, Лизавета нашла лишь гладкую кожу, какую видела каждый раз, одеваясь поутру. Но сегодня этого не могло быть — она ведь помнила, она чувствовала…

Разум пронзила догадка. Не заботясь о приличиях, Лизавета вскочила с постели и, подобрав юбку, вылетела из комнаты. Кто-то охнул, увидев её, громыхнула посуда в чьих-то руках, но она выбрала не обращать на это внимания. Пронёсшись через кухню и сени, она распахнула дверь приозёрной избушки — и застыла от захлестнувших чувств.