Жемчужный узел (СИ)

Леший только рукой махнул: мол, ерунда, не стоит благодарности. Но всё же ей была приятна помощь навьего жителя. Совсем недавно вера Лизаветы в их схожесть с людьми опасно пошатнулась, а вместе с ней пошатнулись и её собственные идеалы, вся картина мира. Поступок Лесьяра вселял надежду на то, что она не ошиблась, когда подумала, что духи природы не особенно отличаются от людей, и добрых везде в достатке.

— Ладно, ступай, — от её благодарного взгляда Лесьяру как будто стало неловко: он вдруг заторопился расстаться. Но тут же пошёл на попятную, — Хотя погоди. Сейчас я…

Он вдруг принялся стягивать тёплую куртку. Минута — и вот она уже приятной тяжестью легла Лизавете на плечи. Та невольно зажмурилась от удовольствия: стылой осенью ей подобной одежды как раз не хватало.

— Не благодари, — поспешил предупредить Лесьяр. — Я не от доброго сердца это делаю: обидно просто будет, если я так для тебя старался, а ты до дому пару вёрст не дойдёшь.

Лизавета послушно смолчала, но улыбалась так, что он отвёл взгляд.

— Ну, бывай, мелочь. Надеюсь, не свидимся.

Это было хорошее пожелание, и всё же на душе у Лизаветы стало тоскливо, когда Лесьяр исчез, подняв за собой вихрь листвы. Пришлось похлопать себя по щекам, чтобы не прослезиться — не время было нюни распускать. Лесьяр был прав: шагать ей ещё и шагать.

Поначалу, впрочем, дорога давалась легко. Спуск оказался не таким крутым, каким вделся на глазок, резво бежать по нему помогали протоптанные окрестными жителями тропы. Лизавета шла и чувствовала, словно ветер подталкивает её в спину — так ей было бодро, легко!

Только спустившись, она поняла, чего это стоило. Лизавета вдруг обнаружила, что каким-то образом умудрилась запыхаться, а когда задышала как следует, полной грудью — горло аж засаднило от холодного воздуха. Погода портилась: Лизавета с тревогой поглядела на небо, которое постепенно затягивали сизые тучи. Она уже опасалась болезни, а если ещё и дождь пойдёт…

Увы, идти быстрее она не могла. Никаких проезжих экипажей или хотя бы телег не предвиделось: Лизавета шла в стороне от главного тракта, да и там если кто и ехал, то от города — не к нему. Она могла рассчитывать лишь на свои силы, которые медленно, а всё-таки угасали.

Когда от слабости начали закрываться глаза, Лизавета остановилась. Отпила оставленной Лесьяром водицы, закусила — однако сильно легче не стало. Даже наоборот, после перерыва ноги засаднили сильнее и едва не отказывались сгибаться. Всё тело требовало отдыха, но темнеющие тучи над головой намекали: задерживаться не стоит. К тому же, идти оставалось всего-ничего — пожалуй, и впрямь две версты. Обидно было бы сдаться на середине пути.

Она двинулась дальше — но не успела. Когда до городских ворот оставалось от силы с два десятка шагов, хлынул ливень, сразу, без предупредительной пары капель. Лизавету накрыла стена воды, которая оказалась разом везде: за шиворотом куртки, в глазах, на губах…

— Нет… — Лизавета невольно слизнула несколько капель и вздрогнула.

На языке её осталась соль — с неба лилась не простая, а морская вода. Лизавета задрожала уже не от холода, а от испуга: Яр шёл за ней, всё решив утянуть на морское дно. Нашел, видимо, способ обойти запрет, не спрашивать её согласия!..

В панике Лизавета сорвалась с места и почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног. Она запнулась, полетела прямо на грязную землю: белое платье тут же окрасилось чёрным, колени засаднили от боли. Кто-то оказался рядом, протянул руку, но она отшатнулась, вскочила сама, понеслась к воротам так быстро, как только могла без риска снова упасть.

Лишь там, укрывшись в проходе от дождя, она смогла выдохнуть. Её всё ещё немного, по коже бежали мурашки. Лизавета обняла себя за плечи, пытаясь успокоиться, но напугалась ещё больше: она заметила, что капли по её рукам текут не вниз, а вверх — мистическим, пугающим обещанием.

— С вами всё в порядке? — мужской голос, раздавшийся рядом, вновь пробудил в ней желанье бежать.

Однако перед ней стоял не Яр, а незнакомец — мужчина отцовских лет в расшитом кафтане, хорошо выглядевшем даже после дождя. Он обеспокоенно глядел на Лизавету, и что-то в этом взгляде заставило её довериться и признаться:

— Нет.

— Я могу отвезти вас домой? Не думайте, вы не к одинокому мужчине в телегу садитесь — я путешествую с женой, — он оглянулся через плечо на телегу, которую осматривала стража, — на ней и впрямь восседала вполне себе миловидная женщина. — Ну, что скажете?

«Разве может быть хуже?» — подумала Лизавета и согласилась. Мужчина помог ей забраться в телегу, его жена — тут же запричитала, принялась доставать откуда-то шаль, закутала в неё Лизавету по самый нос. Та только и могла, что говорить «спасибо»: на большее сил попросту не было.

— Как же ты одна за городом оказалась, — женщина всё качала головой, но, благо, не требовала ответа.