Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

Обидчивая, совершенно не приемлющая никакой критики в свой адрес Эмелина мгновенно надулась.

Всё происходящее сейчас не пугало магичку нисколько, зато вот это вот мужево пренебрежение, очень даже злило! Несмотря на напряженность событий, супруг не преминул потыкать в её малообразованность своими великими знаниями, аки длинной палкой в душную падаль.

Надо же…

— Ну и пожалуйста! — фыркнула Оскорбленная Ланнфель — Смотри ка, слова ему не те… Эй, сам — то туда не сунься, грамотей! Живым там не место. Особенно ВСЯКИМ ПОЛУКРОВКАМ, дорогой мой.

Коротко хмыкнув на ехидное замечание, Диньер легонько тронул завесу, прикрывающую вход. Та, обжегши ладонь холодом и колыхнувшись, тихо загудела.

— Ахха, — не сдержалась Эмелина — Не войдешь так. Не пустит тебя «обволока»! Да и смотреть там особо не на что, Приезжий. Всего скорее, там твоя мамаша в обличии нежити твоего папашку жрет. Я бы сказала, «глотает». Но, раз ты мне указал, то уж ладно… ПОГЛОЩАЕТ.

Вольник шлепнул рукой, вновь тревожа преграду:

— Ну и как войти?

— А зачем? — съехидничала магичка — Хочешь Анелле столовые приборы подать? Или папаше помочь? За кого больше обжалелся — то, м?

Словно отвечая на вопрос Ланнфеля, изнутри послышался слабый, краткий «мяв».

Слегка разойдясь у самого низа, и образовав небольшую прореху, завеса выпустила в коридор нахохлившегося кота.

Изящно выпрыгнув из светящейся прорехи, зверек сел на пол и принялся невозмутимо вылизываться, мелко захватывая намусоленной слюной лапкой щечку и усы, аккуратно обкрутив себя хвостом. Вольнику бросилось в глаза, что круглая мордочка домашнего любимца испачкана в чём — то черном, напоминающем то ли копоть, то ли…

— Кожа это сгоревшая, Диньер, — внезапно глухо произнесла Эмелина, поймав заинтересованный взгляд мужа — Когда я твоего папашу увидела, он почти весь был… такой. Он же от пожара погиб.

Оборвав себя, не желая бередить затянувшуюся рану и беспокоить супруга, льерда присела на корточки рядом с лиймом.

— Значит, одолели они его, — прошептала, огладив кота по голове и бокам — Всё, миленький. Не соврала Анелла. Уй ты, умница моя, масюсенький мой, пусичек, спаситель наш…

…И тут же, прервав только начавшиеся восторженные сюськанья и причитания, раздался глухой звук, похожий на то, если бы где — то близко проткнули гвоздем туго натянутый холст, либо тонкую простынь.

Зеленоватая, ледяная «завеса», прикрывающая вход в купальню, распалась надвое и, рассыпавшись мелкими бисеринками — блестками, пропала вовсе.

Теплый, немного даже затхлый воздух коридора пронзила сильная, быстрая струя свежего воздуха с примесью ароматов дорогих духов, только что распустившихся цветов и юной, только что пробившей землю, травы.

— АААХ! — вскрикнула Эмелина, вскакивая на ноги — АХ!

Ланнфель отступил назад, прикрывшись ладонью от яркого, серебристого света, бьющего прямо ему в лицо.

В потемневшие глаза.

В сузившиеся змеиными щелками зрачки.

— Сын, — мелодично промурлыкала Анелла Ланнфель — Вот теперь ты можешь на меня посмотреть! Мальчик мой, дорогой мой мальчик…

В голосе покойницы совсем не слышалось ни прежних хрипов, ни свистов, ни шипящих, жутких, пугающих ноток.

Как не было больше ничего пугающего в тонкокостой, нежной, белой руке, легшей на плечо вольнику.

Настоящей, ЖИВОЙ руке!

С украшенными кольцами, маленькими пальцами.

И округлыми, перламутровыми, леденцовыми ногтями, тщательно обработанными самой лучшей, самой дорогой маникюршей в округе…

Глава 55

Спустя некоторое время свекровь и невестка устроились в кухне.

Многое надо было им разъяснить, обговорить, обсудить. Да и просто выговориться не помешало бы.

— Здесь посидим, — объявила Эмелина, проворно накрывая чайный стол — В столовую не пойдем уж… Ночь, лишней суеты поднимать неохота. Вы не против, льерда Анелла?

Задав быстрый, осторожный вопрос, магичка искоса взглянула на гостью.

Совершенно невозможно сейчас начать было разглядывать в упор недавнюю, ммм… мертвячку. Ну ладно, хорошо. Покойницу. Мятущуюся душу…

Нет, разумеется, раньше много слышала льерда Ланнфель о подобных феноменах.

Якобы, маги, оборотни, заклинатели и тому подобные, наделённые волшебной силой существа, будучи невинно убиенными, случайно или по чьей — то вине погибшими, могут иногда вот так вернуться.

Вроде бы с Той Стороны отпускают их, чтобы доделать неотложные дела, если такие остались в этом Мире. Искупить вину, например. Отомстить…

Случается даже, что Темные Боги, Владетели Тихих Земель, возвращают несчастным мятущимся какую — то часть жизненной силы, и позволяют «добрать» подаренный им изначально Богами жизненный срок.

Слышала, и читала юная льерда подобные истории.

Ой, да что там говорить! Любой учебник, предназначенный для магически одаренных, с этого начинается.

Да только вот Самоуверенная Ланнфель маловато подобной литературы штудировала в свое время. Изредка пробегаясь взглядом по «вершкам», искренне считая всё написанное сказками, твердо была уверена, что уж ей — то глупые байки никогда не понадобятся.

К слову, и сам папаша Бильер всегда поддерживал страстную нелюбовь дочери к наукам: