Жена для виконта-отступника (СИ)

И уж, конечно, я не могла предположить, что Ричард лично знаком с Инилеей. Более того — один из верных ее союзников. Это открытие рухнуло на голову со всей тяжестью, оглушило и выбило из колеи. Теперь выходило, что мы не просто водим дружбу с еретиками — хотя уже за одно это нас можно было отправить на костер — но состоим в отношениях с главным врагом королевы. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

Про Инилею говорили разное. Одни считали ее мятежницей, незаконнорожденной и не имеющей прав на престол; другие, напротив, видели в ней спасение, лелея надежду, что придет день, когда младшая дочь короля взойдет на трон и поведет страну в светлое будущее. Инилею любили ненавидели.

Сама я не придерживалась какой-либо точки зрения, и уж точно не разделяла повстанческих настроений. Революции, как показывает история, редко приводят к хорошему, к тому же я ничего не знала об Инилее. Однако, теперь, когда судьба свела нас лично, мое мнение об этой женщине было двояким.

Я не увидела в ней ненависти по отношению к Беренгарии — Инилея говорила о ней с уважением, но явно была обижена. Оно и понятно. Родная сестра обвинила ее в государственной измене и отправила на другой конец страны, не дав шанса объясниться.

— Я очень и очень зла на нее, — призналась Инилея. — Она не слушает никого, кроме своего мужа. Разве это не предательство?

Однако, когда следующим утром, за завтраком Роберт отпустил в адрес королевы сальную шутку, принцесса одарила его таким взглядом, что даже у меня по спине пробежал холодок.

— Не забывайтесь, милорд, — она говорила тихо, но голос звенел, как сталь, — вы говорите о Ее Величестве и моей сестре.

Роберт притих и опустил глаза в тарелку. Он тотчас сник, от задора не осталось и следа.

— Простите, Ваша Милость.

Остаток трапезы мы провели в тишине, нарушаемой лишь постукиванием столовых приборов по тарелкам. Резкость, с которой Инилея поставила на место своего фаворита, пришлась мне по душе. Беренгария оставалась королевой, и то, что Инилея чтила ее статус и родственные узы, вызывало уважение.

***

Капли дождя неторопливо ползли по узорчатым стеклам, скапливались на карнизе, затекали в щели, и в итоге оказывались в комнате. Ведро, стоящее под окном, наполнилось до краев, и я крикнула служанку. С прошлого вечера это было уже третье.

Инилея выделила нам одну из лучших спален, но даже она продувалась насквозь из-за щелей в каменной кладке, окна протекали, а в старых трубах по ночам зловеще выл ветер. Некогда роскошный Хэррон-Хаус буквально вопил о том, как нуждается в ремонте.

— Вот, держи. Это тебе, — я протянула служанке серебряную монету.

На вид горничной было не больше тринадцати: худая, как тростинка, с бледной кожей, сквозь которую проглядывала сеточка вен, она, ковыляя, таскала огромные ведра, но всегда улыбалась.

— Благодарю, миледи, — девочка спрятала монету в карман замызганного фартука.

Проводив взглядом ее покачивающуюся под тяжестью ведра фигурку, я вернулась к чтению. Последние несколько дней шли дожди, и на улицу я выходила редко.

Мы гостили здесь уже больше недели. Ричард с самого начала успокоил меня, что это лишь дружеский визит и никаких заговоров не планируется. У меня не было оснований не верить ему, тем более, что сама Инилея вполне ясно дала понять о своем отношении к старшей сестре. За все время нашего здесь пребывания она почти не говорила о Беренгарии — разве что пару раз поделилась историями их общего детства — времени, когда две юные принцессы еще не были соперницами.

В основном же мы коротали дни за игрой в карты, прогулками, когда позволяла погода и долгими разговорами. Последние, кстати, мне нравились больше всего. В Инилее я нашла приятную собеседницу: с одинаковой легкостью мы обсуждали книги, мужчин, религию и делились воспоминаниями из детства.

И, тем не менее, даже по вечерам, уютно расположившись в глубоких креслах и согреваясь чаем, мы обе соблюдали осторожность. Инилея присматривалась ко мне, а я присматривалась к ней. Она, безусловно, обладала магнетизмом, умела располагать к себе, но верить ей до конца я не спешила. Опальная принцесса в свою очередь точно так же прощупывала меня, пусть и делала это в дружеской форме.

— Леди Стенсбери. — В дверь постучали.

— Входите.

Я убрала книгу и, спрыгнув с кровати, оправила подол синего платья, пошитого специально для этой поездки. В это же время дверь со скрипом открылась. На пороге стояла Джейн, старшая из компаньонок принцессы.

— Ее Милость желают Вам доброго утра ждут на чай через полчаса, — сообщила она.

— Хорошо.

Оставшись одна, я подошла к зеркалу. «Ее Милость ждут вас через полчаса». Это не было ни приглашением, ни предложением. Инилея просто поставила меня перед фактом. Вежливо, дружески, но не подразумевая отказа.

Нет смысла осуждать ее, думала я, пока распускала собранные в ракушку волосы, чтобы после вычесать их гребнем. Возможно, обстоятельства и впрямь сложатся в ее пользу, и вскоре Инилея сядет на трон. Если, конечно, слухи о тяжелой болезни королевы правдивы.