Жена для злого Санты

Горг вел за собой уверенно, поначалу Лиза пыталась считать повороты, но потом бросила это бессмысленное занятие, все равно бесполезно. Да и мороз постепенно крепчал.

Скоро на стенах стали появляться мерцающие кристаллы, видимо те самые, открывающие порталы между мирами.

— Вот-вот придем, — прошептал лепрекон.

— А почему шепотом?

— А посмотрите-ка наверх.

Лиза тогда задрала голову. Еперный театр! Да там острые сосульки, точно гигантские иглы. От увиденного как-то резко перехотелось разговаривать даже шепотом.

И еще пять или шесть поворотов то направо, то налево.

— Ох, — слетело с губ Лизы, когда они вошли в полую пещеру, усеянную кристаллами. Те росли и на полу, и на стенах, и на потолке. Все сияли, мерцали. Возникло ощущение, будто огромный диско-шар подвесили под потолком.

— Мы на месте, — Горг осмотрелся, потом подбежал к странным образом выпирающей стене, потер ее. — Лиза, сюда!

Лиза, едва не растянувшись на скользком полу, проскользила до лепрекона.

— Гляньте, вот он… — ткнул в стену.

— Где? — начала тоже тереть заиндевевший ледяной пласт. — Господи боже, — прошептала. — Как же?

В толще льда был он. Синий весь, мерцающий, как и здешние кристаллы.

— И что делать? Каким Макаром его оттуда выковыривать? Тут толщина сантиметров тридцать, если не больше.

— Я…. — вдруг растерялся Горг, — я не знаю. Поэтому и надо было лететь Клаусу, в нем сила тепла. Он бы растопил лед. А от вас, увы, никакой пользы.

— Что ж ты мне сразу не сказал? Я-то думала, он здесь лежит аки Спящая красавица в хрустальном гробу. А он вмерз в стену. Совсем вмерз! Полностью!

— Можно подумать я знал об этом. Мои сподручные сюда за кристаллами ходили, а не вызволять примерзших идиотов. Предлагаю вернуться, повиниться перед Клаусом и пусть он летит.

— Еще чего. У нас времени совсем нет. Ты посмотри на него, — перевела взгляд на сине-фиолетового мужа. — От него скоро ничегошеньки не останется, — и попыталась поплакать, но сразу передумала, ибо слезинка, что успела скатиться, обратилась острой льдинкой.

— Тогда предлагаю сесть и понаблюдать за кончиной вашего супруга, — развел руками старик.

А Лиза поняла, что очередной раз совершила колоссальную дурость, только вот теперь плата за эту дурость будет слишком высока. Прилетела спасать спасительница недоделанная.

— Прости меня, — прошептала, — прости, Генри. Не ту жену ты себе выбрал. Если моя мать была подлой, то я просто бесполезная никчемная курица.

И зажмурилась, слезы просились наружу, жгли глаза. В итоге не выдержала, расплакалась. Конечно, на что еще способна дура набитая? Только лить слезы от собственной беспомощности и бестолковости. Лиза даже внимания не обратила на то, что слезы ее больше не замерзали, а от злости на себя же, под шубой скопилось слишком много тепла.

— Лиза, — подергал ее за рукав Горг.

— Ну, что? — посмотрела на него, сквозь пелену.

— Посмотрите себе под ноги.

Она опустила голову и замерла на некоторое время. Под ней лужа образовалась.

— Это чего такое? Я вроде плакала, а не …

— Магия живет там, где пожелает, — произнес чуть слышно. — Не все вы отдали Клаусу, точнее, не вся магия к нему пожелала перейти. Как и магия холода, что осталась в вашей дочери.

Лиза тогда спохватилась, стянула с себя мохнатые варежки и прислонила ладони к ледяной стене. И лед начал таять. Через минут десять, может двадцать, все ж сил в Лизе было не так-то и много, удалось высвободить Генри из плена. Правда, он как оттаял, так и рухнул наземь.

— Ой, ей, ей, прости, прости, прости, — Лиза поспешила его перевернуть. — А дальше-то что? Если поцелую, очнется?

— Не думаю, — задумался лепрекон. — Полагаю, надобно его тащить к саням, да дуть домой. Кристаллы ослабили его. Того и гляди, коньки отбросит.

— А кто тащить будет? — вконец растерялась.

Спустя пару минут двое еле-еле шли в направлении выхода и за ноги тащили Морозовского.

— Вот уж не думал, что на старости лет заставят спину надрывать, — бухтел старик. — И кого ради? Этого злыдня двухметрового. Тоже мне, чудодейственное спасение. А все вы виноваты. Клаусу надо было лететь, вот бы и пер своего драгоценного братца.

— А я вообще недавно родила и кормящая к тому же. Так что, хватит ныть, — смахнула пот со лба. — Зато не холодно.

— Пусть теперь жалованье мне поднимает. А не поднимет, как есть, в камень обращу.

— Ага, как же…

С горем пополам они дотащили Генри до выхода из пещеры. А усадить в сани Морозовского уже помог олень. И зубами, и рогами, и пару раз копытами помог дорогому хозяину.

Весь обратный путь Лиза пребывала в каком-то ей самой непонятном состоянии. Она держала Генри за руку, за холодную почти бесчувственную руку и думала только об одном, лишь бы они успели, лишь бы ее любимый снеговик пришел в себя.

А во дворце их дожидался нервный Клаус, настолько нервный, что на него первые пять минут было даже страшно смотреть.

— Это как называется? — навис над обессиленной Лизой. — Ты хоть соображаешь, что натворила?

— Да, соображаю. Я Генри спасла. Вон он, там, — махнула рукой в сторону саней. — Донесите его кто-нибудь до кровати. Как Полина? Не слишком утомила тебя?