Жена фабриканта

Но потом они снова встречались на собрании, посвященном сбору пожертвований вдовам и раненым в Крымской войне, которое состоялось в купеческом клубе. Она находилась там с мужем, а Гиммер присутствовал в толпе разношерстных гостей. И хотя она не хотела себе в этом признаться, но именно тогда в клубе она заметила и выделила его впервые в толпе. И потом, когда они ещё не раз случайно встречались возле заводской проходной, и она замечала его фигуру в отдалении и окружении служащих или рабочих, сердце её почему-то предательски вздрагивало ему навстречу. Она заметила, что и он с каждой последующей их встречей все чаще оглядывается на ней и задерживает свой взгляд, всё настойчивей и радостней, всё доверчивей наблюдает за ней, за её каждым мимолетным движением.

Потом было ещё одно торжественное собрание в купеческом клубе, посвященное именинам царя.

И он подошел к ней, воспользовавшись отсутствием мужа и тем, что она одиноко стоит в огромном парадном холле, и неожиданно заговорил с ней после того, как поздоровался:

– Почему вы одни?

– Муж сейчас подойдет.

– Пока его нет, позвольте сказать, что я страшно рад нашей случайной встрече. Она, явно, будет короткая, но много значить для меня. Вы совершенно удивительная женщина, Ольга Андреевна. Как вы думаете, могу ли я надеяться, что снова увижу вас ненадолго и смогу с вами поговорить? Может быть, я смогу вас развлечь какой-нибудь интересной историей про завод вашего мужа, и вы перестанете грустить, как сейчас…, – мягко промолвил он и тепло улыбнулся.

Она пожала плечами и опустила глаза.

– Я буду за вас теперь всегда молиться, Ольга Андреевна…, – неожиданно ласково и немного виновато признался Яков Михайлович. Он хотел ещё добавить «потому что вы моя женщина, милая Ольга Андреевна!» – но не посмел. Он был так поглощен своей радостью от того, что снова видит ее и может с ней перекинуться хотя бы словом, и даже не пытался это скрыть. Она удивилась и возмутилась:

– Почему вы так говорите, – сказала она твердо. Но потом снова отвела в сторону свои глаза, стараясь избежать его пытливого и настойчивого взгляда. – Вы же понимаете, что то, что вы сказали – нельзя. Никогда, слышите? Вы знаете, я – замужем. И никогда, прошу вас! Не говорите мне так больше. Это ничего не нужно и напрасно, – но говоря эти правильные слова, она страшно боялась, что каким-то образом сможет выдать собственное сумасшедшее волнение, заполонившее в эту минуту её собственную душу.

Выражение лица Якова Михайловича изменилось и сделалось серьезным.

– Возможно, вы подумали что-то плохое про меня, но это не так, – мягко и внушительно проговорил он.

«Сейчас невозможно…. но впереди у нас целая жизнь…… И кто знает, как она сложится. Только Бог и знает, всё в его воле, а ты …когда-нибудь ты будешь в моих руках. Ты также, как я, рада меня видеть, я это вижу…,» – думал про себя Яков Михайлович, на время похоронив надежду в глубине своего сердца.

Ещё, когда он увидел Ольгу Андреевну в первый раз у Миловановых на званом ужине, он сразу же выделил её среди прочей публики, собравшейся на именинах. И в течение вечера осторожно наблюдал за ней. Её строгая и одухотворенная красота, резко контрастирующая и с присутствующими на ужине женщинами, и тот факт, что они не подходят друг другу с мужем, слишком уж, он простой для неё, с мужицкими замашками, – явно бросилась ему в глаза. Сразу было видно, что она принадлежит к более высокому, дворянскому сословию и получила благородное воспитание.

«Почему она рядом с этим купцом? Они же друг другу не пара. Он из торговых людей, из купцов.…… А эта женщина – из благородных, и явно, не такая, как местная публика….», – подумал он тогда в первый раз про нее, мысленно сравнивая обоих супругов.

11

После этого разговора были ещё встречи, и снова в гостях у Миловановых.

Однажды после одного такого ужина, когда довольные гости потихоньку разъезжались по домам. Иван Кузьмич, сильно напившись, на все уговоры жены поехать домой, только сердито и упрямо мотал головой, а потом и вовсе, несдержанно выругавшись на неё, пересел на другой конец стола и о чем-то громко и пьяно стал спорить с таким же осоловевшим от обильных возлияний товарищем купцом.

Некоторые гости, насытившись вкусных и жирных блюд, пошатываясь, разбрелись по комнатам. Через мутную и слоистую пелену табачного дыма в дверном проеме Ольга Андреевна, сидя за столом в одиночестве, видела, как мужчины продолжают шумные и бестолковые разговоры, прерываемые шутками, пьяными вскриками и взрывами смеха. В углу у фикуса в кадке кто-то бренчал на гитаре. В опустевшей столовой, развалившись в углу в глубоком кресле и, не реагируя на гомон, дремал дородный купец с лоснящимся красным лицом и пушистыми бакенбардами, имя которого она не запомнила.

Оставшись одна, она решила дождаться хозяев, чтобы попрощаться и уехать домой одной.