Жена фокусника

Я развернулась и быстро зашагала на кухню. Если нет возможности спать, с кем хочется, эту трагедию не грех и заесть. На кухне все оказалось проще и предсказуемее – на столе стояла тарелка, накрытая огромным колпаком из нержавеющей стали. Там покоились королевские креветки. О, да! Очень много креветок и соус к ним. Первые тридцать секунд я думала, как воспользоваться микроволновкой в бесшумном режиме, но, так ничего и не придумав, решила – они и холодные безумно вкусные. И не прогадала. В три часа ночи креветки с соусом на голодный желудок, который последний раз видел еду примерно двадцать четыре часа назад – это почти как оргазм. Ну, может чуть дольше.

Наевшись до зайчиков в глазах, я поднялась наверх и уснула сном младенца.

* * *

Утром меня разбудил звук закрывающейся двери и легкое послевкусие его туалетной воды в комнате. Я открыла глаза и посмотрела на часы – шесть пятьдесят две. Пугающая пунктуальность. На прикроватной тумбочке лежала записка. Я закрыла глаза – потом прочитаю. Но спустя пять минут поняла, что любопытство не даст мне заснуть. Я протянула руку и подцепила пальцами легкий листок бумаги. Развернула его и увидела аккуратный почерк:

ТРУСИХА!!!

Я рассмеялась. Он не спал, пока я разглядывала его. Не спал и ждал.

Я продолжила читать.

Я и читаю – «Коллекционер» Фаулза, «1984» Оруэлла, Кинга (практически всего, особенно вдохновляют сцены насилия), но поистине гениальным считаю лишь «Заводной апельсин[1]».

При всем моем желании угодить тебе, привезти такое количество тротила затруднительно даже для меня, но среди моих книг ты легко найдешь «Бойцовский клуб» Паланика, а я, в свою очередь, обещаю стабильно поставлять тебе небольшие партии животного жира[2] – и тебе не скучно, и дело полезное.

P.S.: Боюсь, Кукла, именно тебе придется расплачиваться за все прегрешения моей матери.

А вот это уже совсем не смешно.

С удовольствием бы поцеловал и отлюбил ТВОЙ зад, если бы ты была чуть смелее.

Твой Максим.

Совсем не смешно.

Я бросила записку на тумбочку и шумно вздохнула. Терпеть не могу «Бойцовский клуб», а «Заводной апельсин» так и вовсе не смогла дочитать.

Заснуть уже не получилось.

* * *

Так прошли три дня.

Мы мирно сосуществовали в одном пространстве. Я старалась не попадаться ему на глаза, он не навязывал свое общество.

С семи утра и примерно до шести-семи часов вечера дом был в моем распоряжении. На второй день моего заточения я нашла небольшой спортивный зал в самой дальней комнате первого этажа. Это обрадовало меня и позволило отвлечься, расслабиться и занять несколько часов из неприлично большого количества свободного времени, что образовалось на сегодняшний день. Меня исправно кормили дважды в день, плюс к этому холодильник был до отказа забит всякой всячиной. Первое время, когда входная дверь открывалась, и входил официант (всегда один и тот же мужчина) с тележкой, на которой покоились завтрак или обед для меня, мне приходилось удерживать себя от бессмысленной попытки к бегству – бесспорно, официант сражаться со мной не будет, это не входит в его обязанности. Кроме того, уж больно не впечатляющим он был – щупленький, низенький, с залысиной на макушке и теплой улыбкой. Но уже на выходе из лифта меня ждут добры молодцы, которые не так приятны на вид. Они даже слушать меня не станут – отправят туда, откуда пришла. А потому я просто провожала взглядом мужчину в белом фартуке, который, в зависимости от времени суток, желал мне доброго утра или доброго дня, и изучала его спину. Зато теперь я знаю, как открывается эта чертова дверь – оказывается, не всё полотно – из дерева. Там, где должна быть ручка, располагается сканер, замаскированный под дерево и сливающийся с дверью, образуя единое целое. Поэтому его не видно, поэтому я не смогла его найти. Прикладываешь ладонь – дверь открывается. Сама я ни разу так и не пробовала. Зачем? В половину шестого я удалялась наверх и демонстративно закрывала дверь. Максим относился к этому с юмором, что красочно демонстрировала наша переписка. Мы упражнялись в словоблудии и, как могли, пытались уесть друг друга. Порой это даже становилось романтичным, а иногда – забавным. В числе прочего, он весьма изощренно напомнил, как меня за деньги раздевали на сцене подпольного БДСМ-клуба, а я, уже не столь элегантно, предложила вырезать на оставшейся части его спины все четыре тома «Войны и мира».