Жена государственной важности

– Ну, вы же понимаете, Регина Савельевна, каково мне приходится? – пожал плечами собеседник. – Министр иностранных дел, лицо, приближенное к президенту… Да еще журналисты буквально, простите за сравнение, в штаны норовят залезть, чтобы что-то выудить по делу! Начальство давит, требуя секретности, а какая уж тут секретность, когда по всем каналам муссируют убийство Анны Стрельниковой? С одной стороны, наверху хотят быстрых результатов, с другой – вставляют палки в колеса, ведь речь о таком человеке!

Это точно: вообще непонятно, как майору позволили подобраться к министру так близко – не иначе тут действуют некие силы, битва с которыми может оказаться Регине не по зубам! Если бы не эти самые силы, дело, скорее всего, не продвинулось бы дальше Ольги Лавровой: она стала бы козлом отпущения, удобным для всех, а о самом Стрельникове говорили бы только как о скорбящем супруге, потерявшем самое дорогое… Так в чем подвох?

– Вы рассказали Стрельникову о беременности его покойной жены? – задала она следующий вопрос, предпочтя не развивать тему, ведь майор вряд ли скажет правду.

– Мне пришлось выполнить эту печальную обязанность – муж должен знать.

– Мне кажется, вы сделали это не по доброте душевной. Я права? Вы пытались узнать, является ли министр отцом?

– Думайте как хотите, – пожал плечами майор.

– Насколько я понимаю, мой клиент отказался от экспертизы ДНК, – заметила Регина.

– Верно. Только ведь для того, чтобы провести тест, не требуется согласие, имеются другие методы.

– Вы взяли ДНК без ведома моего клиента и не боитесь мне об этом говорить? – нахмурилась Регина. – На каком основа…

– Такие тонкости важны только в суде, – перебил Ставрогин. – А мы с вами договорились, что Стрельников – не подозреваемый, во всяком случае – официально. Давайте считать, что я сделал это для очистки совести, из любопытства, если угодно!

– И каков результат?

– Стрельников – отец ребенка на девяносто девять процентов.

– То есть на все сто! Тогда почему…

– Для следствия это не имеет большого значения, – снова прервал ее майор.

– Но все ваши подозрения строятся только на доказательствах, предоставленных детективом, – то есть на том, что Анна Стрельникова изменяла мужу с каким-то мужчиной. Если ребенок от мужа…

– Но ведь муж об этом не знал! – Регина уже начала привыкать к тому, что Ставрогин не позволяет ей закончить ни одну свою мысль. – Значит, возможный мотив остается тем же – ревность.

– Ох, неужели вы и в самом деле считаете, что у такого сдержанного человека, как Стрельников, могло настолько сорвать крышу?

– По опыту знаю, что именно такие люди переживают жизненные неурядицы тяжелее всего, – возразил майор. – Они все держат в себе, но в какой-то момент эмоции захлестывают их, и тогда происходит непоправимое. Те же, кто привык каждый раз выплескивать переживания, обычно неспособны на решительные действия, так как вовремя избавляются от негатива!

Вот тут Регина не могла с ним спорить: Ставрогин изрек прописную истину, которую она же сама обсуждала с Захаром не так давно. Тем не менее ее дело – не соглашаться с оппонентом, а защищать клиента, поэтому Регина лишь упрямо поджала губы и спросила:

– Разве фотографии на сто процентов доказывают, что Анна изменяла мужу? Они сняты в постели, или…

– Так ли уж необходимы постельные сцены, Регина Савельевна? Если женщина тайно встречается с мужчиной в отелях, разве это не является стопроцентным доказательством?

– А если вы все неправильно понимаете?

– Как еще такое можно понять? Или как в плохом фильме – типа, муж приходит домой, застает жену с любовником, а она говорит: «Дорогой, ты все не так понял, я тебе сейчас все объясню!»?

Но ведь в том-то и дело, что Стрельников не заставал Анну с любовником в постели. Регине вдруг пришло в голову, что ни она, ни Захар, ни Ставрогин не рассматривали еще одну, очень вероятную версию. Идея нарисовалась неожиданно, как будто снизошла откуда-то сверху, словно озарение. Конечно, требовалось подкрепить ее хоть какими-то доказательствами, но, может, Захар или ребята отыщут что-нибудь?

– Обратите внимание, насколько предусмотрительно вела себя Стрельникова, – словно не замечая ее замешательства, продолжал гнуть свою линию майор. – Она оставляла свой телефон дома, чтобы с ней не только не могли связаться, но и нельзя было отследить сигнал, ведь она прекрасно знала, какие возможности у ее мужа!

– Я хочу видеть фотографии, изъятые из кабинета министра! – потребовала Регина.

– Простите, но я не могу их вам показать – тайна следствия.

– Но я адвокат…

– Когда и если Стрельников перейдет в статус официального обвиняемого, вы, разумеется, все получите. А пока – извините!

* * *