Жена и 31 добродетель

Нортгемптон застыл от удивления, а леди Эсмерелда радостно вскрикнула.

– О боже! Еще один внук! Или внучка! О… надеюсь, это будет девочка! Поздравляю вас, дорогие мои!

Она порывисто вскочила и кинулась обнимать свою дочь и зятя. Впрочем, находящиеся рядом Амабель и Роберт тоже получили от нее долю ласк. Один только маркиз остался сидеть в кресле с нераспознаваемым выражением лица. Дождавшись, когда шум восторгов его супруги уменьшится, он соизволил заговорить.

– Почему же вы не сообщили раньше?

– Чтобы точно обрадовать вас, сэр, а не разочаровать, – ни капли не смущаясь выдал Вистан. Нортгемптон пристально посмотрел на него, подозревая сарказм. Простодушное выражение лица у зятя ничуть его не убедило. Впрочем, он не стал задерживаться на этой мысли.

– Что ж, рад за вас. И как я говорил раньше, с рождением наследника приданое моей дочери будет отдано в ваше полное распоряжение.

– Спасибо, сэр. Но мне хотелось бы внести некоторые изменения в нашу договоренность. Если родится мальчик, все поступает ко мне полностью и передастся потом по праву наследования. А если родится дочь, предлагаю закрепить некоторую часть за ней. И когда она вырастет, то будет завидной партией хоть маркизу, хоть самому герцогу, но с правом самостоятельно распоряжаться своим приданым. Что скажете?

Спустя некоторое время все с изумлением наблюдали за еле уловимой, но вполне искренней улыбкой на лице главы семейства. Похоже, Вистану удалось пробить в броне маркиза ощутимую брешь.

– Кажется, я уже мечтаю, чтобы это была девочка, – произнес Нортгемптон. Розалинда ущипнула себя, чтобы убедиться в реальности происходящего. Роберт и Амабель обменялись взглядами.

– Ну конечно это будет девочка! – эмоционально воскликнула леди Эсмерелда. – В конце концов, должен же ты взять у судьбы реванш!

Все находящиеся в комнате облегченно рассмеялись, оценив чувство юмора маркизы. Действительно, что еще оставалось маркизу после всех тех усилий, что он предпринимал в отношении своих детей? Отыграться на своих внуках!

Роберт смотрел на свою жену о чем-то разговаривающую с его матерью и чувствовал, как душу оплетают зеленые ростки надежды, что в семье наконец-то воцарится мир и спокойствие.

Амабель думала о том, что им с Робертом тоже надо подумать о девочке, годика через два. Хотя, если будет опять сын, она ничуть не расстроится.

Вистан дернул жену за непокорный локон и, проигнорировав полный негодования взгляд, шепнул ей на ухо пару слов, которые вызвали на ее лице жаркий румянец.

Розалинда мстительно составляла список тех пыток, которым она подвергнет мужа сразу после того, как они уйдут в спальню. Он весь вечер испытывал ее терпение!

Леди Эсмерелда радовалась за своих детей и возносила благодарность Богу за то, что муж, похоже, оттаял. Их в будущем ждет самое интересное время, когда внуки начнут подрастать. Олдфорд еще не проникся ролью дедушки, но она-то знает, как он будет их баловать. Да, так и будет.

Маркиз Нортгемптон, сделав глоток ароматного чая, задумчиво размышлял о тех изменениях, что произошли в его жизни за последнее время. О детях, внуках и о том, что ему делать дальше. Он с удивлением заметил, что испытывает чувство удовлетворения тем, как все получилось. Конечно, свой деспотичный характер он вряд ли изменит, но вот русло, куда направить силы, можно выбрать и другое, и он этим воспользуется. Ведь впереди столько возможностей. Как минимум, две!

Семья продолжила свое чаепитие, а большие каминные часы все так же размеренно отсчитывали время. И кто знает, что этим людям предстоит в будущем. Беды, горе или большое счастье – жизнь во всех ее проявлениях. И, возможно, время будет благосклонно к этой семье, семье, где незримо правят жены и их добродетели.

Эпилог

Новоявленный лорд Олдфорд Горсей, граф Клиффорд, старший сын Роберта Горсея, маркиза Нортгемптона, заметно нервничая, стоял посреди холла родового замка в ожидании появления отца.

Просторный холл все так же красовался охотничьими трофеями, портретами, лепниной, дорогими коврами и хрустальными люстрами. Он с любопытством подошел к портрету своего деда, ныне почившего маркиза Нортгемптона. Суровый и величественный, он взирал на своих потомков с поистине королевским достоинством. Глядя на него, редко кому пришло бы в голову опозорить свой род. Наоборот, хотелось, гордо нести свое имя, не давая ни малейшего повода для сомнений.

Олдфорд младший запомнил маркиза как строгого, но справедливого человека. Он, несомненно, любил его с братом и сестер, хотя особо и не показывал, боясь их разбаловать. Зато бабушка старалась за них двоих, особенно, когда маркиз не видел.

Услышав шаги отца, Клиффорд оторвался от созерцания картины и поневоле выпрямил спину. Отца он уважал больше всех на свете и любил почти так же сильно, как и мать.

Роберт, несмотря на посеребренные временем виски, оставался все тем же привлекательным мужчиной, некоторое время назад взвалившим на свои плечи все тяготы управления делами рода. Он улыбнулся сыну и подошел к нему, остановившись рядом.

– Ну что, сын, ты нервничаешь? – поинтересовался Нортгемптон.