Жена и дети майора милиции

Не хотел быть с ним честным начальник. Работал с детьми и врал самому себе: другие это дети, им чем хуже, тем лучше.

Может, Сашка перемудрил с их воспитанием? Но у него и слова такого не было — «целомудрие». Не произносил он его никогда. Сашка однажды только сказал: «Целоваться с девчонкой на улице, на глазах у всех, конечно, можно. Но тогда уж надо быть последовательным: детей своих будущих надо зачинать тоже на глазах у всех, на улице». Отсмеялись, но не забыли. Как только увидят целующуюся на ходу пару, так сразу отворачивались, вспоминались Сашкины слова.

Свой отряд Игорь уважал. Это были старшеклассники, серьезные, покладистые, двое уже брились механическими бритвами. Одна у них была к Игорю просьба: не мешай нам, предоставь свободу. Свобода заключалась в чтении книг после отбоя, хождении толпой, а не строем в столовку и в освобождении от утренней и вечерней линеек. За это отряд обязывался строго выполнять план спортивной подготовки, примерно дежурить на территории лагеря, не отлучаться без спроса, содержать в чистоте и порядке свое помещение. На танцы отряд не ходил, танцевать рядом с пятиклассниками было для него оскорбительно. Ребята эти подобрались еще прошлым летом. Игорь как увидел их, так в ту же минуту понял: повезло. И ребята его оценили, отказались от воспитательницы. Будущей, возможной, ее еще не было. Не упустили момент, сходили к начальнику лагеря, попросили «ограничить их», так и выразились, одним вожатым. Чтобы потом не возникало никаких друг к другу претензий, сразу же выложили Игорю, какими видят свои и его права и обязанности. Через пару дней Игорь разобрался, что это за отряд. В основном спортсмены-старшеклассники, ребята из ПТУ, а также бывшие «трудные», эти очень гордились, что были когда-то на учете в милиции. Отряд создан был по личной просьбе директора завода в нарушение статуса старших отрядов в пионерском лагере. Это были ребята, которым надо было потренироваться перед соревнованиями, а другим просто отдохнуть от своих незадавшихся родителей, от общежития ПТУ и старых станков, на которых проходили практику. В первую встречу, когда Игорь спросил, чем может быть им полезен, ребята в ответ лишь пожали плечами. Все у них было отлажено, даже план лагерной жизни составлен. Тогда Игорь им сказал:

— Вы живите по своему плану, а я буду с вами разговаривать.

Они оживились:

— А о чем разговаривать?

— Обо всем. О чем захотите, о том и будем говорить, спорить.

Если бы в министерстве просвещения знали, как нужен человеку разговор, во всех школах с первого класса был бы введен такой предмет. Не собрания, не диспуты, не обсуждения книг или фильмов, а просто свободный разговор. О чем? Да о чем пойдет. И тогда бы люди научились разговаривать. Сначала дети в школе, а потом и в семье, на работе, на улице. Потому что многие люди настолько ничего не знают о подлинном разговоре, что даже считают себя разговаривающими.

Игорь хотел поговорить со своими ребятами о танцах пионеров на вечерней веранде. Хотел, но пока не имел права. Надо было самому сначала разобраться. Вечером отправился к веранде. Не вошел, остановился у входа. Веранда была летняя, незастекленная, дежурила в этот вечер тоненькая, как карандашик, вожатая в белых брючках и белой маечке. Она пару раз кольнула Игоря заинтересованным взглядом: неужели потанцевать явился? Ну, тогда приглашать надо только ее, дежурную. Но Игорь не проявил к ней интереса, и вожатая повернулась к нему спиной. Динамик гремел. Казалось, что шум и гром заглушают мелодию. Игорь напрягал слух, но это только казалось, мелодии не было. Ребята танцевали каждый сам по себе, изгибаясь и дергаясь. Та свобода, о которой он мечтал в разговоре, уже была здесь как пародия на его мечту. Где ты был, Одиссей, в какой школе учился, в каких краях служил, что так отстал от жизни? Соловьева молодец: предупредила, впрямую сказала, что сегодняшние дети — совсем не те дети, что были вчера. Где она, интересно, сегодняшних видела? А музыкальный шум и грохот? Отбарабанили в свой пионерский барабан и теперь желаем глушить себя современной музыкой? И почему это называется музыкой? Игорь увидел того мальчика, которого возненавидел в прошлый раз. Теперь он держал дистанцию, дергался в шаге от своей партнерши, но зад все так же торчал репкой, а лицо было отсутствующее, обморочное. Детское, толстощекое, распаренное лицо. Игорь пошел искать дежурную.

Она стояла теперь на другой стороне веранды, увидела его, и глаза весело сверкнули: все-таки из-за меня ты сюда пришлепал.

— Меня зовут Игорь, — сказал он.

— А меня Варвара.

— Какое серьезное имя.

— У такой несерьезной особы, да?

— Ну что вы. Имя всегда соответствует человеку.

— Это вы так знакомитесь? — спросила Варвара. — Выясняете уровень умственных способностей?

— Заодно и характер.

Варвара была ничего, веселая и симпатичная. Но он совсем ее не знал и говорить с ней о танцующих детях не решался. Они поговорили в честь знакомства о том о сем, потом Игорь спросил:

— Можно мне вызвать с веранды для очень важного разговора вон того упитанного пионера?