Жена и дети майора милиции

В тот год, когда Полина развелась, ее подруга Верочка только-только вышла замуж. Поэтому у их детей такая большая разница в годах. Витусу — семнадцать, Наталье — двадцать два. Тут тоже не обошлось без требования Верочки: никаких Наташ и Таточек, только Наталья. Наталья сейчас на последнем курсе педагогического и уже два года замужем. Муж Вася — ее однокурсник. Он гордость всего педагогического института, росток будущего мужского воспитания в школе. Родители Васи — благородные люди, архитекторы, но сам он благородством не блещет. Целый год Полине хотелось быть любимой тещей, о которой бы Вася говорил: уж повезло так повезло. Они в тот, первый год их женитьбы, жили с ней вместе. Полина поднималась чуть свет, готовила молодым завтрак, привозила зятю из командировок рубашки, разные другие подарки, нахваливала его по телефону родителям-архитекторам. Но не в коня корм. На все это Вася никак не реагировал. Но слегка менялся в лице, когда Полина открывала холодильник и брала оттуда продукты. А уж когда она садилась за стол и ела, Вася почему-то оживлялся, бегал по комнате, иногда напевая. Довел ее однажды до того, что она не выдержала и сказала: «Этот кефир мой, я его вчера купила. На свои деньги». Что-то должно было случиться после таких слов. Должна была взорваться газовая плита или рухнуть потолок. Во всяком случае, Вася должен был выстрелить дверью и крикнуть с лестницы, чтобы слышали все соседи: «Этого я вам не прощу, никогда, пока жив!» Но Вася изрек в ответ нечто невообразимое: «А вот и нет, этот кефир купил я. А ваш стоит внизу, в правом углу». Он был прав, ее кефир стоял в правом углу, и от этого можно было повеситься. И Наталья изменилась. «Мама, пусть Анна Филипповна, когда приходит, так не кричит. У Васи от нее голова болит». «Мама, Вася купил фломастер, он вчера вот здесь лежал, а теперь его нет». И Полина загораживала собой дверь перед соседкой Анной Филипповной, разговаривала с ней у порога; ползала на коленях по полу, искала фломастер, потом шла в магазин и покупала такой же другой. Закончилась совместная жизнь большой ссорой. Большой и вместе с тем какой-то мелкой, да еще в таком месте, название которого в приличном обществе вслух не произносится. В совмещенном санузле. Полина в тот вечер закрылась там, решила постирать кое-что по мелочи. И вдруг стук в дверь и голос Натальи:

— Ты соображаешь, что делаешь? Мы же с тобой теперь не одни!

— Ему надо?

— Его нет дома. Но это место должно быть всегда открыто.

И тут Полина взорвалась:

— Хорошенькое дело! А где же стирать?

— Иди в прачечную самообслуживания, — сказала дочь, — сама ведь в своих статьях доказываешь, что жизнь с каждым днем хорошеет. Новые магазины открываются, ателье и прачечные.

— Дома для ненужных родителей открываются, благоустроенные богадельни…

— Мне не до шуток, мама, моя семейная жизнь висит на волоске. Вася так долго не выдержит.

— Чего он не выдержит?

— Нашей убогой жизни! Полупустого холодильника, совмещенного санузла!

— Я не возражаю, если вы загрузите холодильник продуктами, — сказала Полина, — или найдете себе жилье в другом месте…

Это был долгий разговор, который обратился в конце концов в крик со слезами, попреками, даже Васе не сразу открыли, не слышали звонка.

В минуту душевного потрясения человек иногда способен сдвинуть горы плечами. На следующий день Полина нашла молодым отдельное жилье — двухкомнатную квартиру с богатой мебелью и пуделем по кличке Джой. Этот пес был причиной недорогой платы за квартиру. Хозяева, ученые-географы, отправлялись в годичную командировку по морям и океанам. В жизни Полины все переменилось в один миг. Со всех сторон ее вдруг обступила тишина. Дочери не стало, ее как и не было рядом с ней никогда, и от этого по вечерам стало болеть сердце. Полина ждала, что Наталья прибежит, и плакала, и винила себя, оправдывая дочь и во всем обвиняя зятя. Но Наталья пришла мириться только через месяц, а в это время Полина уже не была так одинока, в ее жизни появился Витус.

В первый раз он пришел не просто так, прислала Верочка. Она до сих пор так и не примирилась со своим провалом на экзамене. И все свои надежды возложила на Витуса. Теперь, решила она, на факультете журналистики будет учиться ее сын. «Династия абитуриентов, — шутил по этому поводу Витус, — славная плеяда борцов за проходной балл». Ему было все равно, куда поступать, но мать мечтала о журналистике, и у него никаких возражений против этой профессии не было. Смущали только в правилах приема «творческие работы».

— Не принимают документы без творческих работ, — сказал он Полине. — Что это такое — творческие работы?

Она объяснила:

— Надо напечатать в газете что-нибудь свое — заметку, статью или даже рассказ, зарисовку.

Витус передернул плечами.

— Я даже не знаю, как к этому подступиться.

— Может, у тебя есть какие-нибудь мысли, которые бы ты хотел довести до сведения других людей, — спросила Полина, — или что-то тебе не нравится в жизни, какое-нибудь явление или конкретный факт?