Жена Хана

— Моя сучка! — прогремел знакомый голос и сердце дико забилось в груди, настолько сильно, что стало больно дышать. — Запомни, дед! МОЯ! И никогда об этом не забывай.

Дед откинулся на спинку кресла. Его лицо опять казалось спокойным и непроницаемым.

— Явился. Что-то ты долго шел за своей сучкой. Я думал ты уже отдал ее мне на растерзание. Даже обрадовался.

Батыр невозмутимо отпил чай из своей чашки и сунул в рот целый кусок пирога. На усы посыпалась сахарная пудра.

— Я приехал сказать, что мы принимаем приглашение на твой день рождения и забрать свою жену.

В эту секунду ворон оказался у меня на плече и громко каркнул. От неожиданности я зажмурилась, и вся сжалась, готовая к неминуемой боли. Но вместо нее ощутила, как что-то нежно пощипывает меня за волосы.

— Генрих, чертов предатель. Это не золото!

Но птица сидела у меня на плече и трогала мои локоны, потом зарылась в них клювом.

— И, дед, если ты еще раз самовольно пригласишь мою жену к себе, не уведомив меня, ты сильно пожалеешь об этом!

Тамерлан сжал мои руки чуть выше локтей с такой силой, что у меня потемнело перед глазами. Ворон тут же клюнул его в запястье. Хан зарычал, глядя прямо на птицу жутким взглядом и махнул на нее широкой ладонью, ворон с криком упорхнул обратно к своему хозяину и сел на спинку кресла.

«Ты сильно пожалеешь»…видимо было сказано не только деду, но и мне. Хан взял меня за руку и потянул к выходу, сдавливая мои пальцы с такой силой, что я ощущала, как хрустят мои косточки.

Когда мы вышли на улицу я услышала его рык возле самого уха.

— Молись, Ангаахай.

Глава 7

Удержать мужчину женщина может только одним способом. И запомните: важен не первый раз, когда она ложится с ним в постель, а второй. Если она после этого его удержит, значит, удержит навсегда.

Сомерсет Моэм

— Как ты смела поехать к нему одна? Не предупредив меня?!

— Никто не говорил, что я не имею на это право!

— Не имеешь! Ты не на что не имеешь прав!

Рычит, а сам сжимает мои руки, всматриваясь в мое лицо так будто не видел его сотни лет. И мне самой кажется, что и я не видела его столько же…

— Тогда пропиши для меня права, свод законов для пустого места, которое зовется твоей женой!

— Вот именно — зовется! Никогда не забывай об этом!

Я и не забывала. Он не давал ни на секунду ощутить себя чем-то большим, чем просто игрушка, которая ненадолго задержится в его жизни.

— Тогда сделай так, чтоб не звалась!

И стойко выдержать его взгляд, сцепившись с ним и видя, как дергается его подбородок и уголки рта.

— Еще одна такая выходка и я стану зваться вдовцом!

— Стань! Не много изменится…я что есть, что нет.

— Как ты смеешь поднимать голос на меня и перечить мне?!… - осматривает меня с ног до головы и взгляд противоречит его словам, гневу. Там, на дне двух обсидиановых бездн, сверкает голод, он не просто сверкает он пульсирует в черных зрачках, буквально слившихся с радужкой. Опустил глаза на мои губы, на вырез моего платья и снова мне в зрачки своими жуткими впился.

— Я зашью тебе рот…, - тихим шипением.

— Зашей! Я тебя не боюсь!

Замахнулся, а я смотрела ему в глаза, не отворачиваясь и не жмурясь, не прикрываясь руками. Его огромная ладонь сжалась в дрожащий от напряжения кулак и медленно опустилась, а я с облегчением неслышно выдохнула.

Он вдруг, как очнулся, вздрогнул и тут же обернулся, и я вместе с ним. На балконе стоят его тетки и смотрят на нас с нескрываемым жадным любопытством, а дед выехал на коляске с оранжереи и вместе с вороном на плече сверлит нас своими узкими глазами. Хан поклонился им, разводя руками, как клоун в театре.

— Цирк окончен, блядь!

Потом обернулся ко мне и рявкнул:

— В машину!

Тамерлан силой засунул меня на переднее сидение. А сам сел за руль. Впервые видела его одного в машине. Обычно мы всегда были с водителем. Но в этот раз он приехал за мной сам. И он был дико зол, так зол, что я видела, как гуляют желваки на его скулах и пальцы впиваются в руль.

Хан молчал и это молчание пугало сильнее его ярости. Машина разогналась до бешеной скорости, а он все давил и давил на газ. Волосы упали ему на лицо, а руки напряглись до вздувшихся вен-канатов на запястьях. И мне нравились эти вены, они ассоциировались для меня с его дикой силой, с его звериным темпераментом. Так близко ко мне, пылает жаром, пахнет потом и мужчиной. При резком повороте волосы упали ему на лоб, и я протянула руку, чтобы их убрать, но он тряхнул головой, не позволяя дотронуться.

Смотрела на стиснутые челюсти, на сжатые губы, на бороду и кожу покалывало от желания ощутить его всем телом. Согреться от его кипятка, задрожать всем телом как от удара током, когда он прикоснется ко мне. Вспомнилась поднятая рука, бешеный взгляд и то как пальцы сжались…Не ударил.