Жена Кукловода

— Ты уверена, что так будет лучше?

— Да, — ответила она твердо. — Только давай договоримся сразу. Пообещай, что не воспользуешься оговоркой завещания Шталя. А если все-таки…

Людмила запнулась, не в силах сказать это вслух. Даже не произнесенные, слова больно резали как острые льдинки.

— Обещай, что будешь со мной честным.

Руслан отвернулся к окну. Молчал, наблюдая, как липнут к стеклу мокрые хлопья снега. Минуты тянулись и тянулись, Людмила уже решила, что он откажется. И тогда это будет означать самое страшное — ей не за что больше бороться.

— А знаешь, — Руслан повернулся к ней и мягко улыбнулся. — Ты права. Так будет лучше. Для всех.

И снова она оказалась в сильных и теплых объятиях. И выбираться из них совсем не хотелось. Спрятала лицо у мужа на груди.

— Не оставляй меня тут. Забери домой, — шепнула она.

— Хорошо.

Мягкий поцелуй, в губы. Она ответила, чуть нетерпеливее, чем хотела сама.

— Собирайся. Пойду, принесу вещи.

Людмила вышла на крыльцо кардиологического отделения и с наслаждением несколько раз глубоко выдохнула и вдохнула, будто хотела избавиться от больничного воздуха. С темного, будто обтянутым серым плюшем неба все сыпались и сыпались тяжелые мокрые хлопья.

В начале улицы машина завязла в снегу. Руслан остался ее откапывать, а Людмиле пришлось идти пешком, сумка показалась тяжелой, руки немели, Людмила оступалась и увязала в рыхлом, мокром месиве.

Калитка открылась с трудом, дорожку к дому совсем засыпало. Людмила осторожно поднялась по ступенькам на крыльцо, стянула с рук перчатки, подышала на пальцы, и едва не уронила ключи в снег.

За дверью нетерпеливо скулил стосковавшийся по хозяйке Дарик, и как только Людмила открыла дверь, едва не сбил ее с ног. Пес прыгал ей на грудь, лаял, пытался лизнуть в лицо, тыкался носом в руки, тянул зубами сумку из рук. Потом умильно улыбаясь особой собачьей улыбкой и виляя хвостом, торжественно притащил Людмиле тапочки.

Людмила прошла по дому, зажгла свет, хотя на дворе еще был день. Она не любила полумрака, а из-за снегопада было сумрачно. Поморщилась, заметив слой пыли на мебели и стеклянных полках с куклами. Прошла на кухню и облегченно вздохнула: в раковине не было грязной посуды, все было на своих местах. Поставила чайник, протерла мойку и стол, на ее взгляд, недостаточно чистые. Переставила тарелки в сушке — по размеру.

Но Анне все равно нужно было позвонить.

Слушая длинные гудки, все пыталась представить — что же скажет Анна в ответ на ее предложение?

Анна взяла трубку не сразу, Людмила уже хотела нажать отбой.

— Мила! Тебя выписали!

Радость в голосе Анны была искренней. У Людмилы немного отлегло от сердца.

— Да, я дома. Мы с Русланом хотели тебя пригласить к себе. Сегодня. Приедешь?

— Но… — Анна смутилась, засомневалась, — на улице такой снегопад…

— Попрошу Руслана, он приедет за тобой. Все равно застрял в начале улицы. Соглашайся, пожалуйста.

Анна молчала. Через восемь ударов сердца, наконец, ответила:

— Хорошо.

— Отлично! Пойду печь твое любимое печенье. Если только в холодильнике найдется хоть что-то съедобное.

Не успела нажать отбой, как телефон выдал рингтон Руслана.

— Ну что? Позвонила? Ехать за ней?

— Да, Анна согласилась. Поезжай.

— Отлично! Все равно к дому не прорваться. А пока может трактор пустят, дорогу прочистят.

Голос Руслана показался ей слишком воодушевленным. Снова заныла занозой ревность. Но Людмила загнала ее поглубже.

Несколько часов до приезда Руслана Людмила заняла готовкой, уборкой — но все равно не могла избавиться от тревоги и волнения. Часто выглядывала в окно гостиной, что выходило на подъездную дорожку, наконец, разглядела за серой пеленой снегопада размытые силуэты, и услышала, как Руслан потопал, отряхивая снег с обуви.

— Как вкусно пахнет!

Людмила вышла в коридор: Руслан уже снял свое пальто и помог Анне. Потом обнял Людмилу за плечи.

— Как же хорошо, что ты дома.

Его слова прозвучали натянуто и немного фальшиво. Или просто показалось.

Анна нервно теребила ручки сумки, пока Людмила не отобрала ее и не поставила на полку.

— Пойдемте ужинать. Сама соскучилась по дому. Ненавижу больницы.

— Родная, я обещаю, это в последний раз. Больше не позволю такого…

Людмилу покоробило от этих слов Руслана. Она посмотрела ему в глаза, долго, пристально, пытаясь понять, правильно ли его поняла. И так надеялась, что ошиблась.

Руслан смутился и попытался неловко пошутить:

— Верно говорят: сапожник без сапог. Чтобы не страдала моя репутация, будем лечить тебя амбулаторно.

— Может вообще не надо больше лечить? Можно я просто буду жить. Спокойно, -

выпалила Людмила на одном дыхании и сама удивилась, как резко это прозвучало

Руслан удивленно вскинул брови, Анна вздрогнула, как от удара.

Людмиле стало стыдно перед подругой. В этом абсурдном и болезненном треугольнике, созданном злой волей покойного Шталя при участии Руслана, Анна была самым слабым звеном, бесправной вещью.